Особенности национальной рыбалки
Шрифт:
Лёва многозначительно посмотрел на Кузьмича, показал пальцем у виска — «поехала крыша».
— Не принимай близко к сердцу, — успокоил его Кузьмич, — моя вот тоже, восемь лет назад отправилась в театр на «Парсифаля», потом открытку из Катманду прислала: не ищи, мол, меня, я нашла своё счастье и истинное призвание». Кипр — не Колыма, вернётся.
Сергей Олегович посмотрел на Кузьмича и успокоился.
— Судака ты классного взял, — похвалил его Соловейчик.
Сергей согласился с ним. Стал надевать
Они потихоньку плыли вперёд. Вдруг призрачный холодный свет поглотил всё пространство вокруг баркаса.
Это пограничный катер, ревя сиреной и сверкая прожекторами, шёл, буравя воду, к ним. Лёва и Кузьмич что-то кричали, размахивали руками, но в жутком рёве тонули все звуки.
— Заглушить двигатель! Команде оставаться на своих местах! Вы нарушили водную границу России! — донёсся до них голос через мощные усилители. — Не двигаться! При попытке сопротивления — открываем огонь!
— Мы свои! — орал Кузьмич, руки его были подняты. — Свои! Кузьмич я!
Катер подошёл ближе.
— Лёва, посвети на моё лицо, меня тут все знают, — попросил егерь, не решаясь опустить руки.
— Как я тебе посвечу — у меня руки заняты, — Соловейчик кивнул на поднятые свои.
Только Сергей Олегович безучастно сидел на корме, да Иволгин с прокурором посапывали, заботливо укрытые спальником.
— С нами генерал и прокурор! Мы потерялись! — кричал егерь.
— Расставить ноги на ширину плеч! — раздался приказ с катера.
Рыбаки послушно подчинились.
— Приступаем к утренней зарядке!..
На баркасе удивлённо переглянулись.
— Кузьмич, не поверю, чтобы ты потерялся! — на борту пограничного катера появилась фигура сержанта Семёнова. — Да ещё в трёх шагах от кордона, Я вас уже пять часов разыскиваю! Приехал отдохнуть — вас нет! Уж волноваться стал — не случилось ли чего? Да вы руки-то опустите, я ж пошутил!.. Пришлось к погранцам обратиться за помощью…
— Всё нормально! — успокоил их егерь. — Ходили по шхерам. Места показывал наши… живописные… Генерал с прокурором так устали от впечатлений, что заснули…
— Места красивые, впечатлений — море, — подтвердил Лёва.
— Точно — или сети ставили, или динамитом рыбу глушили… — прошептал Семёнов мичману, стоявшему рядом с ним у борта. — Кузьмич всегда, когда врать начинает, про красоты говорит…
Мичман кивнул, соглашаясь с сержантом: подозрительно вели себя рыбаки.
Пограничный катер проревел на прощание и пошёл дальше, оставив их на берегу. Пирс немного покосился и был довольно шатким. Дорожка к строению вела кривая и поросшая крупными лопухами. Около сарая горела одинокая лампочка. Но всё равно было уютно и тихо. Дом он и есть родной дом.
Семёнов помог Сергею Олеговичу поддержать
— Хорошо сморило, — прокряхтел Семёнов. — Отдохнули, видно, славно? У нас места — уникальные… Я вот других не понимаю, едут на Кипр, например, ещё куда, а у нас… Ты чего?
Сергей Олегович застыл, глядя куда-то вдаль. На глаза навернулись слёзы.
Семёнов проследил его взгляд: взору открывались места очень живописные. Он посмотрел на Сергея:
— Понимаю, меня тоже за душу берёт…
Так и стояли втроём, пока Лёва разгружал баркас, любуясь природой. Только у Иволгина были глаза закрыты — генерал спал.
Чтобы не разбивать компанию, за стол пришлось посадить спящего Иволгина. Рядом, на плетёный диванчик, положили прокурора. Стол накрыли на веранде, выстроенной в стиле китайской пагоды. Она находилась над самым обрывом — внизу тихо плескалась вода. Вокруг разноцветных бумажных китайских фонариков, развешенных под крутой, крытой черепицей крышей, летали мошки и мотыльки. Небо было светлое, безоблачное.
Веранду Кузьмич построил славно, с любовью… С домом она соединялась пешеходным мостиком, который витиевато вился над обрывом. Лёгкий ветерок нежно дул с воды… Было так хорошо, как только и может быть на рыбалке.
На столе — закуска в китайских чашках без ручек: лапша с овощами. Рядом — палочки для еды.
— Замечательно, — окинул взором сервировку Лёва.
— Надо генерала будить, — предложил Семёнов. — Тост нужен…
— Не надо будить, — произнёс Лёва.
— Почему? — удивился сержант. — Зачем же он тут сидит?
— Водка пропала… — вздохнул Соловейчик. — Утонула, — посмотрел на Кузьмича.
— Вся?! — ахнул Семёнов.
— Вся, — мрачно подтвердил Лёва. — Тостов сегодня не будет.
— Где? — после паузы, которой хватило милиционеру для осознания трагедии, прошептал Семёнов.
— Там, — неопределённо махнул рукой Кузьмич. — Далеко…
— Надо водолазов подключить, они достанут, — подсказал Семёнов. — Весной ящик коньяка со сходен уронили, когда день рождения начальника тыла праздновали, так они даже в этой мути, что у военного пирса, отыскали и подняли… Там глубоко?
— Глубоко, — задумчиво ответил егерь. — Очень.
— Всё равно достанут, — был уверен Семёнов. — Если узнают, что и сколько утопили — достанут!
Кузьмич и Лёва молча переглянулись.
— Что, так и будем вздыхать? — нарушил уже начавшее затягиваться молчание егерь.
Все обернулись к Семёнову. Милиционер вздохнул, придвинул к себе портфель — достал из его глубин бутылку. Кузьмич пристально посмотрел на него, Семёнов опять вздохнул — и извлёк из портфеля ещё одну бутылку. Теперь можно было жить…