Особенные. Элька-4
Шрифт:
— Я не режу себе вены! — неожиданно рявкнул он. — Не говори, чего не знаешь.
— Не знаю, и знать не хочу. Мне вообще параллельно, что с тобой, но моя сестра к тебе чувства имеет. И если ты разобьешь ей сердце своими странностями, я сама лично придушу тебя. Понял?
Вроде дошло. По крайней мере, что-то вроде сомнения и раскаяния в глазах появилось, а потом и вопрос оформился:
— Это типа ты нас благословляешь, что ли?
— Ага, держи карман шире. Достаточно того, что не мешаю.
Я уже собралась уходить, но тут Кир меня остановил.
— Почему ты не носишь мой браслет?
— А надо?
— Одень его.
— Зачем?
— Просто одень, — ушел от ответа он. А я все никак понять его не могла. То он кричит на весь дом, что я исчадие ада, то браслеты дарит, то помогает мне со скутером, то кутается в этот дурацкий халат и вены режет. Впрочем, наверное, если бы на моих глазах убили родителей, я бы и не так себя вела.
— Кир, я слышала, ты был с родителями, когда их…
— Был.
— Мне очень жаль. Правда. Знаешь, всех моих родственников по маме тоже убили психи из этого культа, и я бы очень хотела выяснить, кто это сделал и наказать его.
— Думаешь, я не хочу, — ощетинился парень.
— Не знаю. А если по правде, я ведь совсем ничего не знаю о тебе, Кир. Как звали твоих родителей? Правда ли, что они служили в инквизиции? Как так случилось, что их раскрыли? И что случилось там, когда их убили?
— Я и сам бы хотел это знать, но я не помню. Только обрывки и сны. А звали их Мария и Владимир.
— А твой дядя?
На этом вопросе Кир замкнулся.
— А что мой дядя?
— Сережа говорил, что он приехал за вами из Европы, а ты так плохо к нему относишься.
— Это наше с ним дело, — окончательно закрылся он.
— Ну, как знаешь, — не стала настаивать я, да и какое мне дело, какие у них отношения. Это их семья, не моя.
— Одень браслет, — почему-то снова завел старую пластинку Кир.
— А ты свой отвар выпей и разберись, наконец, с этим.
Я выразительно посмотрела на его руку, которую он тут же спрятал под стол, и встала.
— Кстати, давно хотела спросить, Алексей Юрьевич ведь из-за границы приехал? А не знаешь, откуда?
— Из Праги. А что?
— Да так, а у него прежняя фамилия не Отто случаем была?
— Нет.
— Точно?
— Да точно.
— Ну, ладно.
Не знаю, почему я об этом спросила, просто нашло что-то. Безумная мысль. Хорошо, что она не подтвердилась. Мне бы не хотелось думать плохо о моем любимом учителе, а тем более думать, что он и есть тот загадочный J.. Брррр. Я даже поежилась от этих мыслей.
Когда я поднялась на свой этаж, меня ждал
— И где мы были? Тебя высадили у подъезда полчаса назад.
Ах, вот в чем дело?! Кое-кто вздумал ревновать?
— А я к соседям забегала.
— К соседям? — выгнул он бровь.
— Ага.
— Это к которым соседям? Власовым, Румовым или Федотовым?
— И с чего такие странные вопросы? — прищурилась я и подошла к своему сюрпризу, обняла за шею, потерлась носом о щеку, вдохнула запах и стало так хорошо… — Давай ты потом мне лекцию прочтешь о том, когда и к каким соседям я должна ходить.
— А сейчас, что я должен делать? — спросил он, немного оттаяв.
— Ну, не знаю, — улыбнулась я. — Для начала поцеловать.
Что он с готовностью и проделал.
— Нет, ну что это за поцелуй, — обиженно вздохнула. — Я требую настоящий.
— Прямо так требуешь? — выгнул он бровь.
— Да, самый настоящий, долгий, сладкий поцелуй.
Вот, выпросила, точнее стребовала. И как же жаль, что мы не можем прямо сейчас перенестись в почти нашу квартиру, где будем только я и он, а еще мягкая, удобная кровать, и полное отсутствие свидетелей. А впрочем, почему не можем? Очень даже можем. Вот так я возьму, да и.
— Что ты делаешь? — резко остановился Диреев, так резко, что я едва всю концентрацию не растеряла.
— Пытаюсь нас перенести, — не стала скрывать я.
— Куда? В очередное путешествие по морям и океанам.
Блин, ну почему он это сказал?
— Аааа! Тамерлааан! — прокричала я, прежде чем плюхнулась прямо в объятия бескрайнего океана.
— Ты как всегда в своем репертуаре, — хмыкнул Диреев, выныривая рядом.
— Это ты виноват. Зачем про океаны завел?
Вместо ответа меня схватили за руки и притянули к себе поближе.
— Обними меня, рыбка ты моя маленькая, — ласково потребовал он.
Я и обняла, руками и ногами, всем, чем могла. А он принялся целовать, обжигая дыханием.
— И куда нас занесло?
— Не знаю. Кажется, на юг.
— В Мексику?
— Очень может быть.
— Тогда, быть может, мы здесь задержимся? Регину навестим и Эспу.
— Неплохая мысль.
— Какой ты покладистый, — хмыкнула я, но это, наверное, от того, что мой любимый лев был очень занят моей шеей, ни один сантиметр которой не остался без поцелуя, даже уху досталась своя порция ласки.
— Что с тобой такое? — удивленно спросила я. Он почти всегда сдержанный, контролирующий каждый свой и мой тоже шаг, а тут такая страсть.