Особенные. Элька
Шрифт:
— Больно надо, — хмыкнула сестрица, — Просто надеялась, что предки тебя накажут. Не одна я прогуливаю школу.
Я не нашлась с ответом.
— Идеальная Эля не так уж идеальна. Понимаю. Но если хочешь знать, то я тоже помню вчерашний дурдом с козлом. Так что тут одно из двух: либо у нас с тобой была общая галлюцинация, либо предкам кто-то мозги промыл, — с этими словами сестрица оторвалась от косяка и вернулась в свою комнату, захлопнув перед моим носом дверь. И как все это понимать?
— Крыс,
— Я понимаю, что у тебя совести нет. Какого лешего ты бросила меня в школе?
— Ну, прости, так получилось.
— Если бы не этот озабоченный, я бы там ночь провел.
— Прости. Мне, правда, жаль. Ну хочешь, я. я… я сделаю все, что ты хочешь.
— Да ладно, — сжалился Крыс, — Но больше так не делай.
— Клянусь, обещаю, зуб даю, доволен?
— Сойдет.
— Крыс, а ты знаешь, что за чертовщина с моими родителями творится?
— Здесь мастера поработали, Эля. Их чистильщиками называют. Когда наш мир начинает влиять на мир людей, вмешиваются они.
— И мои родители все забывают.
— Скорее, здесь восприятие меняется. Реальные воспоминания замещаются липовыми, причем человек в них искренне верит.
— Так, на сегодня с меня хватит. Мозг просто скоро взорвется от переизбытка информации.
Крыс не стал спорить. А я решила прилечь ненадолго. И стоило мне коснуться подушки, как я провалилась в темноту.
Только и там меня не оставили в покое.
Я оказалась в тумане, ничего не видела вокруг, только дым. Вытянула руку, чтобы проверить, но даже пальцев не видела, настолько он был плотным. Но в этом тумане я была не одна. Просто чувствовала чужое присутствие. Опасности оно не представляло, разве что сердце… билось так сильно, словно передо мной сейчас стоял Егор, но это был кто-то другой.
— Привет, — услышала я шепот, который донес ветер.
— Кто ты?
— Друг.
— Друг, которого я не знаю.
— Так будет лучше.
— Хм, и что ты делаешь в моем сне, друг?
— Я пришел предупредить тебя. Ты ходишь по краю, Эля.
— И что же это за край?
— Даниил Егоров не тот, с кем должна гулять такая девочка, как ты.
— А тебе не кажется, что это не твое дело, друг? — разозлилась я.
Нет, даже во сне мне дают указания. Туда не ходи, этого не делай, того не люби. Так я прямо сразу и послушалась.
— Его семья никогда не одобрит вашу связь, — настаивал голос, — Ты человек.
— А что, если я его люблю?
Голос заткнулся. Я надеялась не ответит, но он заговорил снова, и то, что он сказал, заставило поморщиться.
— Тогда ты будешь страдать. Егоровы не знают, что это такое.
— Какое тебе дело вообще?
— Тебе кажется, что все такие же, как ты. Добрые, отзывчивые, бескорыстные. Но в мире
— Кому? Егору? Я ему безразлична.
— Егору? — удивился голос, — Нет. Кому-то другому. Береги себя Эля, пожалуйста, береги.
— Зачем?
— Потому что есть те, кто тебя любит: родители, твоя сестра, друзья и…
— Ты? Я даже не знаю, кто ты.
— Просто береги себя. Хотя бы ради них.
Сон закончился так же внезапно, как и начался. Меня колотило. Не от холода, от чувства, которое породил сон и этот странный разговор. Словно я потеряла что-то, жизненно важное. Часть своей души. Как такое возможно? Что это? Наваждение? Бред воспаленного сознания? Откуда у меня это чувство, почему мне так больно, словно меня предали, словно проткнули ножом и оставили умирать с кровоточащей раной. И почему мне так хочется плакать?
Глава 20
А говорят, понедельник — день тяжелый. Это вы еще вторника не видели
Утро не обещало ничего хорошего. Надо запомнить: нельзя вечером пить и рыдать в три ручья, иначе наутро из зеркала на тебя будет смотреть опухшее чудище с красными глазами щелочками. Жесть. Но мое разбитое состояние еще не повод не идти в школу. К тому же пора бы, наконец, взяться за сестрицу всерьез и выяснить, что за тварь за ней охотится. В роли шпиона решено было использовать Крыса. Осталось только его в известность поставить.
— Крыс, крыс, вставай давай.
— Отстань, я из-за тебя полночи ворочался. Ты чего белугу из себя изображала? Роль репетировала?
— Подглядывал.
Я вообще-то в ванной унынию предавалась.
— Ай, ай, ай. Как не хорошо, — погрозила пальцем.
— Да тебя одну опасно оставлять. Боюсь, ты можешь и в стакане захлебнуться.
— Очень смешно. Обхохочешься просто. Вообще-то я серьезно хочу поговорить. Дело есть.
Наконец-то я хвостатого заинтересовала.
— Ну, и чего за дело? — крыс перевернулся на подушке в мою сторону и подложил лапу под голову. Эта его поза была такой забавной, что я не удержалась от улыбки. И впервые подумала, а может это хорошо, что он у меня есть?
— Мне нужен шпион, — обрадовала я.
— А я тут причем?
— Крыс, ну какой ты недогадливый. Побудь рядом с Женькой сегодня, понаблюдай, послушай.
— Эль, мне ерундой заниматься некогда, я, если ты не забыла — хранитель.
— И какие же у тебя дела? Жрать, спать и Багиру гонять целый день?
Крыс надулся, я тоже. Полчаса молчали. Я в школу собиралась, а крыс притворялся спящим. Видела, как глаз у него дергается в отражении зеркала. Да, плохой из него притворщик, надеюсь, шпион получше будет. Эх, придется на компромисс идти.