Особенные. Элька
Шрифт:
Прозвенел звонок. Мы все ожидали учителя. Кажется, по графику сегодня трудовик обучает. Но вместо трудовика вошел… кто-то или что-то совсем другое. У меня все инстинкты завопили: «Опасность». Конечно, с виду он был идеален. У всех девчонок даже слюнки потекли, и глаза на лоб повылезали, от его походки, глаз, улыбки во все свои сияющие тридцать два клыка. Он как модель из гламурных журналов. Черный костюм, галстук, белая, накрахмаленная рубашка. Как в такого не влюбиться? Обычной девочке никак. А я увидела вампира. Хищника. И не я одна. От задних парт такая ледяная волна прошла, что у меня волосы дыбом встали
Новый учитель обвел глазами класс и всех учащихся, задержался взглядом на Егоре и Стервозе, по мне лишь скользнул взглядом и обернулся к доске. Взял мел и написал красивым почерком свое имя. Сергей Эдуардович Козар. Больно простая фамилия для того, кто не имеет ауры.
Затем он снова обернулся и обратился к классу:
— Доброе утро. Я — ваш новый преподаватель экономики. Чтобы у нас с вами не возникло недоразумений в общении, скажу прямо. Те, кого устроит тройка по предмету, могут отсесть подальше, занимайтесь, чем хотите. Главное, молчите. Остальные же, прошу за первые парты. Думаю, вас будет немного.
К нашему всеобщему удивлению, почти все остались на своих местах. Ну, девочки, понятно. Они сейчас готовы внимать всему, что не скажет божественно красивый препод, но вот мальчишки-то, чего на своих местах остались?
И еще одна неожиданная реакция вогнала в ступор весь класс. Егор пересел ко мне. Я уже вознамерилась возразить, но он так на меня посмотрел… протесты застряли в горле. Я думала, Стервоза возмутится, но она как-то расслабилась даже. Дальше началось знакомство. Каждый вставал, представлялся, а препод задавал им пару вопросов. В основном о школьной программе. О том, что они знают об экономике. Первым кандидатом на представление из нашей необычной тройки был Егор. Когда подошла его очередь, он даже не встал, как другие. Просто назвал свое имя.
— Даниил Егоров. Вам нравится здесь учиться? — задал неожиданно ожидаемый вопрос препод.
— Не особо, — равнодушно ответил Егор.
— Тогда почему вы здесь? Насколько я знаю, вам все это не особо нужно.
— Разве? Образование еще никому не мешало.
— В самом деле? Вы здесь только поэтому?
— А вы? Почему вы здесь, Сергей Эдуардович?
Я ничего не понимала. Ни этого странного диалога, ни взглядов, которыми они перебрасывались.
Следующей на очереди была Катя. В отличие от Егора, она встала. Я не видела ее лица, но хвост… еще чуть-чуть и он превратится в ветряную мельницу.
— Екатерина Илюхина.
— Екатерина. Царское имя, — заметил мужчина.
— Не буду спорить, — проговорила она и взмахнула своими светлыми, длинными струящимися по спине волосами, обдав нас с Егором запахом лаванды и… корицы, кажется. Эх, какой бы противной она не была, а толк в шмотках и косметике знает. И в духах, как оказалось, тоже.
— Еще раз придете на мой урок в таком виде, на четверку можете не рассчитывать.
— Сразу пятерку поставите? — выдала Стервоза. А я удивилась. Не ее словам, а тому, что я сама ответила бы так же. Правда, прежняя я бы, наверное, пребывала в эйфории, как все наши одноклассники сейчас.
— Садитесь,
— Надейтесь, — шепнула она, — Клан лунных никогда не склонит голову перед холодными.
Препод дернулся, впрочем, как и Егор. Я попыталась притвориться, что ничего не слышала и пребываю в роли зомби, как все остальные. Неудачно. Он заметил.
— А вы.?
Пришлось вставать и улыбаться. Бабуля всегда говорит, что правильная улыбка может сделать из тебя красавицу, леди или дуру, в зависимости от обстоятельств. Сейчас мне надо стать полной идиоткой.
— Эльвира Панина.
— У вас хорошие оценки, Эльвира.
— Да, это потому, что я с репетитором занимаюсь. На экономиста буду поступать.
— Что ж. Я надеюсь, вы меня не разочаруете.
— Я постараюсь, — проникновенно проговорила я.
Препод вроде купился и продолжил знакомиться с другими учениками.
— Ты переборщила с улыбкой, — шепнул Егор прямо на ухо, чем вызвал невольную дрожь. И приступ сердечного неспокойствия заодно. А чтобы спрятать смущение схватила с его половины стола телефон. Думала, возмутится, но он лишь миролюбиво откинулся на стуле и улыбнулся одними губами.
Ух, убила бы. Гад, как он смеет так ухмыляться, когда мне так хреново было вчера?
Покопаться в телефоне не удалось. Препод закончил знакомство и приступил к лекции. Блин, да у него талант. Он всех сумел заинтересовать, даже наши извечные тунеядцы проснулись и жадно смотрели ему в рот. Эх, если бы еще людьми не питался, цены бы ему не было.
Урок закончился на позитивной ноте. Чудо-юдо учитель раздал нам задания на дом и удалился. И именно в тот момент, когда за ним закрылась дверь, одноклассники отмерли. Парни возмущались, девочки вздыхали по лапочке учителю. Шум стоял адский.
— Ты понимаешь, что здесь происходит? — повернулась к нам Катька, но обращалась к Егору, наверное, впервые за все годы, что мы учимся вместе. Увидев мое ошарашенное лицо, она опомнилась, хмыкнула и повернулась к нам спиной. А мой сосед и не думал возвращаться на свое законное место на задней парте.
— Э… ты целый день собираешься здесь сидеть?
— Да, — ответил Егор, — Тебя что-то не устраивает?
Все, все меня не устраивает. Вот только фигушки я к тебе обращусь.
— Делай что хочешь, — хмыкнула я, решив не обращать на него внимания и заняться флэшкой. Так, что тут у нас есть? СМСки. Сестра почему-то удаляет всю переписку, но последнее сообщение от неизвестного мне номера удалить не успела или не захотела: «После уроков у качелей». Информативно, но я знаю, где это. Уже плюс.
— Эль, ты на меня за что-то злишься? — решил прервать меня Егор.
Вопрос был мною благополучно проигнорирован.
— Эль? — а он упертый, только и я тоже, — Эля, я ведь не отстану.
Нет, и кто теперь приставучая муха?
— Я вчера тебя тоже спрашивала, но ты предпочел уехать. Неприятно, правда?
— Так это месть?
— Делать мне больше нечего, — фыркнула я и подняла, наконец, на него взгляд. Зря. Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь. Вот и сейчас, смотрит своими темными, непроницаемыми глазами и оторвать глаз не можешь. Хочешь, но нет сил. И, кажется, что мы совсем одни, настолько одни, что можно осмелеть и прикоснуться.