Особняк
Шрифт:
Опять замолчали. Каждый сосредоточенно думал, что бы предпринять. Ждали Ватсона, но тот вернулся ни с чем - номер телефона, как ни старались коллеги, не нашли.
– Все равно надо кому-то идти, - произнес Агеев.
– Пусть хоть там знают, что жильцы дома в курсе дела. Мало ли что.
– Конечно, надо выручать Леху. Мы же соседи, - поддержала мужа Елена.
– Ох, молчали бы лучше. "Выручать". Подрался, пусть отвечает за свои поступки. Вечно ему все с рук сходит.
– А вы не думаете, что своим попустительством мы только губим его? Человек неделями пьет. Вот результат. Я еще удивляюсь, как он
– Зачем вы так. Вера Дмитриевна?
– возмутилась Софочка.
– Как же не выручать? Человек пострадал из-за нашего дома. Да пусть даже не из-за дома...
– Не хотите - не ходите, - вновь заговорил Краузе.
– Вера Дмитриевна против, пусть идет домой и ждет у моря погоды. Я ждать не собираюсь. Надо действовать. Губерману, что ли, позвонить...
Старик даже вскочил с лавочки и теперь расхаживал перед соседями, как растрепанный кузнечик.
– И я что-то никак не пойму тебя, Верка, - вступился за Леху Воронцов.
– Тебя послушаешь, так, выходит, пусть парень в милиции сидит. Может, ты насчет лечения и правильно говоришь, но в данный момент помочь парню необходимо. Ты же его еще мальчишкой знала, и родителей его знала, и учился он у тебя. Что же ты ему ни к одному нашему герою любовь не привила, не научила жить, так сказать, на конкретном примере? А ведь историю преподавала. Он, кроме машин да Соколова, ничего толком не знает и знать не желает.
– Ну вы много в педагогике соображаете. Макаренко. Лучше бы спросили у него, почему столько уроков прогуливал? Как был хулиган, так им и остался.
– Чего спрашивать, я и так знаю. Вела бы уроки интересно, так не прогуливал бы, - ответил Дым Дымыч.
– И хватит базарить. Я сам пойду в милицию.
Воронцов уже побежал было молодым петушком одеваться, но его остановил Краузе:
– Нет, Дымыч, тебе идти не стоит. Посмотри на себя. Начнешь права качать, руками размахивать, вспомнишь, как они ваши митинги разгоняли. Сам рядом с Лехой окажешься. У них это быстро делается. Потом вас обоих вытаскивать придется.
– Не резон.
– И то правда. Наломаете дров, еще хуже будет, - поддержала Краузе бывшая учительница.
Воронцов послушно вернулся. Конечно, нервы в последнее время сдавать начали, но столько несправедливости вокруг. А куда обращаться? В партком, местком? Где они, те организации, в которых могли выслушать и принять меры? Дым Дымыч обиженно засопел. Неприятно было сознавать, что никто из присутствующих не выступил в поддержку его кандидатуры.
– Ему, что ли, идти,- кивнул он в сторону Краузе.
– Начнет демагогию разводить, а кто его там слушать будет? Он же не может без экскурсов в историю и логических выводов. Его еще быстрее посадят, а то просто под зад коленом дадут, чтобы воздух не сотрясал.
– Нет, мужики, уж если идти, то, видно, мне, - вдруг заявила Вера Дмитриевна.
– Я хоть не такая горячая и болтливая. Все-таки учительница. Мне веры больше. Подумайте лучше, что говорить нужно.
Это выступление было так неожиданно, что все сразу замолчали. Вера, которая больше всех костерила Леху, склоняла его на каждом углу и
Вера Дмитриевна быстро переоделась и устремилась в ванную, но дверь была закрыта.
– Не одна живешь!
– закричала учительница и забарабанила в дверь, пока та не открылась.
– Наконец-то, а то я думала, ты там утонула.
– Не дождетесь. Вера Дмитриевна, - ответила, улыбаясь, Земфира.
– Опять хамит. Какие же вы, молодые, наглые и неблагодарные. Вот сейчас такого же из милиции иду выручать. А мне надо на него свое время тратить? Разве он мне благодарен за это будет? Как бы не так.
– И кто же этот счастливчик, которого моя соседка из застенков освобождать идет?
– усмехнулась Земфира.
– Да такой же, как ты, фрукт. Также позорит наш дом, алкоголик и драчун. Догадываешься, о ком я говорю.
– Как не догадаться, - ответила девушка и пошла в свою комнату.
– А пол кто вытирать будет?
– крикнула в пустоту соседка, но вместо ответа услышала звук закрывающейся двери.
Земфира подошла к окну и увидела кучковавшихся внизу соседей. Тоже мне нашли кого послать, ненормальные, подумала она, расчесывая мокрые волосы. Что, нельзя капитана попросить было? Хотя нет, он еще утром ушел из дома. Однако из тех, кто стоял у подъезда, выбрать подходящую для Лехиного спасения кандидатуру было трудно. Но и не эту же учителку посылать. Нет, уж лучше самой сходить.
Не прошло и пяти минут, как Земфира уже спускалась по лестнице.
– Вы лучше ничего не придумали, как моей наставнице такое доверить? обратилась она к собравшимся.
– И что она там скажет? Что такие, как он, позорят город? Что их место в исправительных колониях и лечебницах? А менты не согласятся с ней и отпустят Лешку на свободу? Так, что ли? Вы еще письмо напишите, что, мол, берем товарища Загубленного на поруки и обещаем сделать из него настоящего человека. Чудаки, да и только. Два только способа у вас, господа соседи, вызволить Алексея. Или организуйте звонок сверху, или снимайте шапку - и с ней по кругу собирать выкуп. Хотя что с вас соберешь... В какое отделение забрали?
– решительно спросила Земфира.
Все молчали. Ни у кого в голове не укладывалось, что пойти в милицию может эта девушка. Про Земфиру всякое в доме говорили. Верили и не верили, не хотели верить. Кому-то не было до этого дела: каждый зарабатывает как может. Однако никто, кроме ее соседки, никогда не говорил о ней плохого. Красивая, всегда опрятная и приветливая. Чего еще надо? Чужая душа - потемки. Лет пятнадцать назад наверняка бы дружно осудили, но время настало заполошное. Все перемешалось. Критерии сдвинулись. А если по большому счету, то просто стали черствее и безразличнее.
– Так в каком отделении он находится, в нашем?
– еще раз спросила девушка.
– В нашем, в нашем, - подтвердила появившаяся за спиной Вера Дмитриевна.
– Может, вместо меня сходишь? Тебя там все знают, такую знаменитость.
– Спасибо, Вера Дмитриевна, - поблагодарила соседку Земфира и быстро удалилась, провожаемая взглядами соседей.
– Ну и язык у тебя, Верка, - сплюнул Дым Дымыч.
Это были последние слова, которые, уходя, услышала Земфира. Девушка улыбнулась. Ей было приятно.