Особняк
Шрифт:
– Анатолий Степанович не появлялся?
– спросил помощник, когда прямоугольник двери из толстого, пуленепробиваемого стекла развернулся перед ним, открывая проход в прозрачной перегородке.
– Нет. Он, Владимир Михайлович, раньше чем через час не приедет.
– Ну тогда мне ключи от моего кабинета и дай знать, когда появится.
Кулагин, увидев так рано помощника на пороге своего кабинета, нисколько не удивился. Он давно решил поговорить с Володей, но не было времени. Сдерживать французов становилось все сложнее и сложнее,
За это время у любого здравомыслящего человека должна была возникнуть мысль: чем они тут занимаются, кроме как водку пьют да по бабам шастают?
Не ответив на приветствие, Кулагин кивнул, приглашая присесть, но рта не открывал. Молчал и помощник. Каждый думал по-своему, но об одном и том же. Пауза затягивалась. По правде говоря, с сидевшим напротив хозяину и говорить не хотелось. Он смотрел на помощника скорее с недоумением, нежели гневом, пытаясь ответить на вопрос: откуда такие берутся? Может, сами мы их и делаем такими? Разве среди его сотрудников лучше этого Вовика нет? Лень поискать, приглядеться. Староват стал Анатолий Степанович, распустил кадры. Но раз назначил помощником - расхлебывай теперь.
Кулагин вспомнил, как в первом классе к ним пришел вожатый. И как ему тогда хотелось стать правой рукой этого любимца всего класса. ан нет, стал Юрка Кустов, который и учился хуже, и хулиганил, и драться любил, хотя был толстым. Толя Кулагин, хорошист и паинька, два года проходил исключительно в Кулагиных. Даже по имени его не называл вожатый, а жиртреста Юрком величал. Вот и весь сказ... Видно, так же и Владимиру повезло, как Юрку этому толстому.
Сидит, молчит, думал Кулагин. Все ему по барабану. Никакого чувства вины.
Шеф был не далек от истины. Кроме как о способе избежать наказания, Владимир в эту минуту ни о чем и не думал. Главное - внушить шефу, что они оба виноваты, а кругом одни дилетанты и жулики.
– Что молчишь, рассказывай, - приказал Кулагин, не спуская глаз с помощника.
– О чем? О том, как в Калачковский съездили?
– Чего об этом говорить, ты в тот же день наябедничал, какие плохие у Петровича люди. Расскажи лучше мне о том, как делятся с тобой те, которых ты благодаришь от имени фирмы. А еще лучше про свои успехи расскажи. Например, у женщин. Чего демешься? Неудобно? Правильно, нескромно... А трахаться с моей секретаршей удобно? Значит, всем нельзя, а тебе можно?
Владимир молчал. А что скажешь, если у шефа кругом глаза и уши. Такую конспирацию развели с Маринкой, ни одному Абелю не снилось, - и на тебе, прокол.
– А еще было бы интересно послушать, как идут дела в Управлении по контролю за памятниками архитектуры.
Всего мог ожидать Владимир, но только не этого. Сам всего лишь вчера узнал, что в управлении на основании собранных жильцами дома документов собираются пересмотреть свое заключение. А ему Кулагин еще неделю назад давал задание съездить туда и поговорить дополнительно. Он побывал, но "поговорить"
– Я ездил.
– Мне насрать, что ездил, мне нужен результат. "Ездил"... Ну и что из этого следует?
– недобро прищурился Кулагин и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Неужели ты, дорогой мой, думаешь, что я тебя насквозь не вижу? Слушай, Вова, и запоминай. Если мы с тобой вдвоем ошибемся, это одно. А вот если ты от меня что-то скрываешь, я тебя урою. Понял?
Чего ж тут было не понять. Оставалось только одно: говорить все как есть.
– Они какие-то бумаги представили. Адвоката наняли.
– Фамилия?
– - Губерман Наум Григорьевич.
– Ну никуда от этих евреев не спрятаться. Кто такой?
– Раньше жил в этом доме, а сейчас переехал в Ванино.
– Чудеса. Адвокат Губерман переезжает, а пенсионер Воронцов не желает, - усмехнулся Кулагин.
– Все мне достань по этому адвокату, что-то здесь не так... Кстати, почему у меня нет списка жильцов?
– Вот возьмите, - достал Владимир из папки лист бумаги и протянул Кулагину.
– Так, квартира номер один. Краузе Семен Семенович. Восемьдесят два года, вдовец, было три жены, сидел, пишет по истории партии...
– Кулагин углубился в чтение.
Неужто пронесет и на этот раз? Похоже... Все-таки отходчивый мужик Анатолий Степанович. Хорошо, что про министерство сам узнал. А то бы еще хуже было. Если сразу не дал задание, значит, сам начал действовать. И правильно. Другой уровень. Нет, голова у него варит. Жалко будет, если выгонит. Под его "чутким руководством", можно-таки жить, и жить неплохо...
– Значит, детей в доме только трое. Один ребенок приемный, - прочитав список, сделал вывод Кулагин.
– Нет, все родные.
– Постой, а разве у карликов бывают дети?
– Выходит, что бывают.
– Откуда у тебя эти сведения про жильцов? Я имею в виду не анкетные данные, а прочие подробности. Проститутка...
– Участковый дал. Я же говорил вам, подсластил.
– Ладно. Слетай в управу, узнай, что там господа думают про угрозы из Минкульта.
Владимир не заставил себя упрашивать и пулей выскочил из кабинета. Но не успел закрыть дверь, как услышал просьбу вернуться.
– Ты "Тараса Бульбу" читал?
– Конечно, - не впервой соврал помощник.
– Значит, помнишь, что сказал Тарас сыну Андрею в последнюю встречу. "Я тебя породил - я тебя и убью". И впредь не забывай... Иди и скажи секретарше, что меня ни для кого в течение часа нет. А сам не спеши. Потом съездишь. Сиди, жди. Понадобишься.
Кулагину нужен был этот час, чтобы обдумать мысль, зародившуюся прошедшей ночью. Конечно, решения, заключения, ходатайства чиновников - дело хорошее. Он еще вчера нашел каналы в Министерство культуры, и в Управлении по контролю за памятниками архитектуры люди найдутся. Однако этого было мало.