Особо опасная ведьма
Шрифт:
– Ди, – осторожно прошептала Ада.
– Чего?
– Давай, когда выберемся отсюда, его придушим, – жалобно попросила подруга.
Факел был еще горячим, но тратить магию и на создание пламени, потратив уже столько в пути, не хотелось.
– Давай, – кивнула я и на ощупь пошла дальше, ругаясь сквозь зубы и вытянув перед собой руки.
Я уже говорила, что ход очень извилистый? А то, что потолок не везде высокий? Нет? Вот теперь говорю.
Нащупывая макушкой все неровности потолка, постоянно спотыкаясь и натыкаясь на стены руками, я шла вперед. Ада старательно ползла следом, уверяя меня, что так гораздо удобнее: и голова цела,
И как же мы обрадовались свету, возникшему спустя целую вечность в конце туннеля! Сначала я приняла его за глюк. Но потом, присмотревшись и размазав кулаками грязь по лицу, я поняла, что не ошиблась. Ада просила бросить ее умирать прямо здесь и не думать о ней плохо, но упорно почему-то ползла следом, видимо по инерции.
– Мы пришли.
– Чего? – Усталый голос и угрюмый тон.
– Я говорю, вон свет, мы пришли.
Рядом что-то закопошилось, в мою руку вцепились ободранные пальцы, и Ада с трудом встала рядом со мной, щурясь и пытаясь рассмотреть то же, что и я. Коша лежал на земле, так как задремал и не успел вовремя сориентироваться, когда горизонтальная поверхность под ним вдруг стала вертикальной. Он шепотом ругался и обвинял нас в бессердечии, а мы радостно улыбались такому близкому свету.
Полоской света оказалась неплотно закрытая крышка люка над нашими головами, и, судя по доносившимся запахам, там находилась кухня. Коша отважно предложил слетать на разведку, но мы поступили умнее. Из волос Ады мы кое-как достали вопящего и кусающегося мыша, пару раз колданули, и вот уже на его спине трепыхаются тонкие, покрытые белым мехом крылышки.
Мыш сосредоточенно их рассматривал, сидя на земле.
– Это чего, я теперь летучая мышь, что ли?
– Летучая, летучая, – успокоила я его, – давай лети, разведай обстановку. – И с этими словами мы выпихнули его наружу.
Мыш немного покачался на краю люка, щурясь от яркого света, потом неуверенно взмахнул крыльями раз, другой, и опасными зигзагами полетел вверх. Послышался истерический крик поварихи и грохот разбиваемых тарелок. Мы осторожно прикрыли люк. Времени у мыша было до вечера.
– Так… – Я с удобством расположилась на полу, положив рюкзак с провиантом себе на колени и опираясь спиной о свод коридора.
Ада села рядом, разглядывая мешок голодными глазами. Коша почему-то, наоборот, отошел подальше. Я с видом профессионального фокусника открыла рюкзак и сунула туда руку. Секунда, другая, Ада нетерпеливо ерзала, следя за моей рукой, я сосредоточенно рылась на дне.
– Ну? – не выдержала она.
Я вытащила огрызок яблока. Мы сосредоточенно на него уставились. Коша куда-то уползал.
– Стоять! – рявкнула я.
Но Коша еще и замахал крыльями, экстренно удаляясь на как можно большее расстояние от двух голодных и обиженных ведьм. Сил догонять его у меня просто не было.
– Да ладно, – Ада похлопала меня по плечу, – у меня тоже кое-что с собой есть.
И она вытащила из небольшой сумки пару булок и кусок сыра, обгрызенный со всех сторон мышом. Ада удивленно повертела сыр перед глазами, но я заявила, что небрезгливая и готова съесть и его. Поделили пополам, честно запив водой из, к счастью, железной фляжки. Вернувшийся Коша робко попросил попить. Мы, пребывая в благостном расположении духа, дали. А потом все трое уснули, прижавшись друг к другу, перемазанные землей и очень уставшие.
Меня
– Наш разведчик вернулся, – пояснила я, тыча пальцем вверх.
Писк стал ругательным, и мыш заскребся еще сильнее. Я встала и приоткрыла крышку люка, Пуф тут же влетел и плюхнулся на колени к Аде. Высунув голову наружу, я осмотрелась вокруг, увидела лунный свет, пробивающийся через окно, и снова закрыла люк.
Мыш сидел весь взъерошенный и деловито грыз оставленный ему самый обкусанный кусочек сыру, от которого даже Коша отказался. Я села рядом, приготовившись внимать докладу.
– Значит, так, – начал разведчик, вышагивая взад и вперед перед удивленной мордой Коши, – правит замком барон – главарь разбойников этого и двух соседних городов. Официяльно…
– Офизиально, – поправила я, но на меня так взглянули, что я тут же заткнулась, чувствуя возмущенные тычки в бок Ады. Нет, ну а чего я такого сказала-то?
– Официяльно. – Я мужественно сдержалась, мыш подождал, понял, что перебивать его больше не будут, и спокойно продолжил. – Барон из числа знати, титул дан ему нашим королем, но он не любит зарабатывать деньги честно. Да и крестьяне, не выдержавшие уж чересчур жестокого обращения, все от него сбежали, так что и этот источник доходов накрылся. Поэтому он просто объединил сначала воров, а потом бандитов этого города, поставив им условие, что каждая десятая часть всего украденного должна быть отдана ему. Вскоре он перенес свое влияние и на соседние города, и теперь все преступники служат только ему и платят ему за защиту, кров, а иногда и за пищу. Он вытаскивает особо верных псов из тюрем, а те за это ради хозяина готовы на все.
– А ты был его псом? – не выдержала я.
Мыш насупился и помахал в воздухе своим хвостом.
– Я похож на пса?!
Мне стало стыдно. Коша пытался лапкой придавить постоянно извивающийся мышиный хвостик, но пока это у него не получалось. Я корчила ему страшные рожи, чтобы он прекратил, пока не обратила внимание на то, что все молчат. Увидев удивленные взгляды мыша и Ады, я смущенно потупилась и начала старательно корябать что-то пальцем на полу.
– Итак, – мыш откашлялся, – на чем я остановился? Ах да. В доме около полусотни человек, еще пятьдесят охраняют стены и расположены в казарме. Барон спит в крайней комнате на третьем этаже, а кристалл находится там же, в шкафу.
Мы с уважением посмотрели на мыша, и не подозревая, что все это он узнал из разговора двух чересчур болтливых служанок. Тут Коша все-таки поймал прыгающий хвостик, с силой придавив его лапой к полу.
– А-а-а! – Мыш заорал так, что у меня заложило ухо.
Он рванул вверх, бешено махая крыльями, Коша от неожиданности его отпустил, мыш со свистом пересек расстояние от пола до потолка, врезался в люк, и крик оборвался. Сиренево-розовая тушка шмякнулась мне на колени. Мы очень укоризненно посмотрели на бледного Кошу, все еще сидевшего с поднятой передней лапкой.