Особо опасная ведьма

Мяхар Ольга Леонидовна

– Ну вот и все, – шепнул мыш.

Позади нас раздался оглушающий грохот. Я медленно обернулась. И увидела… Кошу, сидевшего на столике и удивленно разглядывающего осколки еще недавно стоящей неподалеку довольно массивной скульптуры из хрусталя. Одеяло на постели вздрогнуло, и фигура барона медленно села. Мы все, не сговариваясь, упали на пол. В карманах предательски звякнули уворованные монеты и украшения. Я знала, что жадность меня погубит!

– Кто здесь?! – прогремел барон и встал с постели. – Мурзик, ты? Убью, зараза!

Вспыхнул

свет. Я до сих пор не понимаю, как мы все, да еще и бесшумно, успели перебраться под кровать. Я усиленно зажимала себе и Коше носы, чтобы не чихнуть от поднявшейся пыли. Ада, бесшумно шевеля губами, шептала заклинание-античих. Успела. Никто не чихнул, но Кошин нос я не отпустила, страстно желая его вообще сломать. Коша заелозил и тяпнул меня за палец, я аж губу прикусила, чтоб не заорать. А перед моими глазами все еще стояли голые и волосатые ноги барона. Коша сунулся пощекотать ему пятку и был почти задушен моими и Ады руками. Мы зажали ему пасть и убрали поглубже под кровать.

Барон сел. Пятки покачивались прямо у моего лба, я не смела пошевелиться. Свет погас. Ада облегченно закрыла глаза, а барон со скрипом снова начал укладываться на кровать. Мы переглянулись, я прошептала заклинание сна, строя рожи и призывая всех задержать дыхание. Комнату снова окутал синий туман, и через какое-то время мы кое-как вылезли из-под кровати. Пыльные, грязные, но счастливые. Кошу я на всякий случай зажала под мышкой, чтобы он не трепыхался. Мы осторожно двинулись к двери, старательно огибая все углы.

Свет, который неожиданно зажегся над нашими головами, заставил нас замереть на месте. А грозный крик: «Стража!» – вздрогнуть и обернуться. Барон сидел на кровати в ночнушке и колпаке и с довольной усмешкой нас рассматривал. В комнату немедленно, чуть не снеся дверь, ворвались вооруженные люди в шлепанцах и штанах (ничего больше они надеть не успели) и немедленно взяли нас в кольцо, наставив на нас клинки, мечи и даже пару пик. Барон довольно потирал руки, одеваясь прямо при нас. Мы с Адой стыдливо отвернулись. Барон, удивленно взглянув на нас, допетрил и, прыгая на одной ноге, продетой в штанину, целомудренно удалился за ширму.

– Так, – он снова вышел к нам уже одетый и даже в шляпе, видимо прикрывающей его лысину, – вы пробрались в мой дом, пытались меня обокрасть… Да, кстати, обыскать их!

Изъяли все. М-да, когда у тебя по всем местам елозит пара-другая мужских рук, начинаешь понимать, что они найдут все, и не только золото. После того как меня схватили за зад и пару раз не там прижались, нервы сдали. И на трех охранников у барона стало меньше. Зато на трех уток больше. Утки удивленно переглянулись и… все разом рухнули в обморок. Мыш высунул на секунду из капюшона мордочку, сочувственно на них посмотрел и тут же скрылся обратно, пока не заметили.

Острые края мечей и пик теперь тряслись прямо у нас перед носами.

– Ага, так вы еще и магички! Ну что ж, и у меня есть козырь. Абрака сюда, живо!

Трое

из мужиков убежали, хлопая тапочками по полу. Остальные, ежась от дующего в распахнутое окно ветра, остались караулить нас, хмуря брови и мысленно убеждая себя, что они мужики, а потому сильнее.

Вскоре в коридоре снова раздался топот, и в комнату буквально внесли запеленатого в простыню и с очками на мигающих от яркого света глазах старичка. Колпак его сбился на затылок, открывая сальные редкие кудри седых волос.

– Это мой маг, – гордо возвестил барон, и мага по его указанию сунули за ширму, перекинув ему туда же ворох одежды.

Скоро он снова появился перед нашими любопытными взорами уже одетый в длинную черную мантию и черную же, но плоскую круглую шапочку, видимо аккуратно прикрывающую лысину. Он подошел к барону и встал рядом, выпятив тощую грудь. Мы впечатленно молчали.

– Так! Вы, как я понимаю, пришли украсть вот это.

Барон взял со стола с награбленным нами богатством золотой шарик и задумчиво покрутил его в руке. Мы молчали, а я еще и чувствовала, как магические путы холодят кожу, поднимаясь все выше и натягиваясь на теле, словно рыболовная сеть. Судя по всему, то же самое происходило и с Адой.

– Я даю вам только один шанс. Если вы откажетесь, то утром вас повесят.

Мы с готовностью на него уставились. Барон сощурил свои поросячьи глазки и продолжил:

– Подпишете договор на крови и согласитесь в будущем работать на меня. И я немедленно отпущу вас, не тронув и пальцем. Ну как?

Я задумалась. Договор на крови практически невозможно отменить. Практически. Перед глазами всплыло одно крохотное заклинание на полях недавно заученной книги…

Быстро приняв решение, я наступила на ногу Аде и, пока она, выпучив глаза, хватала ртом воздух, заявила:

– Мы подпишем, если надо – немедленно.

Барон и стражи ощутимо расслабились, а путы перестали ползти по коже. Голова пока была свободна, а для заклинания не нужны руки. Но тут в дверь буквально влетел толстенький коротышка и как ненормальный завопил во все горло:

– Ваша милость, портреты! Портреты! Ваша милость!

– Что там с портретами? – удивился барон. И, отодвинув ногой воющего толстячка, лично пошел проверить.

Я молчала, кусая губы и подозревая, что нас все-таки повесят.

– Мои предки! – Вопль шел из глубины души, а вскоре в комнату ворвался весь красный и разъяренный барон, попытался меня ударить, но тут же получил коленом ниже пояса. Взвыв и рухнув на пол, он стал кататься и орать от боли.

Нас начали бить.

Если бы в теле была хоть капля магии, если бы сеть не опутала руки, если бы врагов не было так много… Я отбивалась до последнего, Коша дышал огнем и кусался, мы вместе изо всех сил защищали Аду, которая не умела драться вообще. Последнее, что помню, это как метко запулила в окно Кошу, а на затылок опустилось что-то тяжелое. Потом свет померк. Я упала на пол.