Особо опасны
Шрифт:
И как ни пыталась О сдержаться, она кончила снова. Она хотела продлить, растянуть удовольствие для Бена, но не смогла и приподняла бедра, прижалась клитором к его лобку и начала усиленно подмахивать, пытаясь загнать его еще глубже в себя.
— О, Бен… — стонала она. — О, о, о!
Ее пальцы беспорядочно дергались, словно выбравшийся на влажный песок краб, и, погладив его пониже спины, она запустила внутрь пальчик и услышала, как Бен захрипел, и почувствовала, как он излился внутри ее, как задрожал, дернулся раз, затем еще
Русалка улыбалась.
Дельфины спали.
Как Бен с О.
Стараясь не потревожить девушку, Бен выбрался из ее влажных объятий.
Встав с кровати, он натянул джинсы и рубашку и прошел в гостиную. В окно он увидел Чона, который сидел на террасе. Наведавшись на кухню, Бен захватил две бутылки пива и вышел наружу.
— Хорошо поплавал? — спросил он, протянув другу пиво и облокотившись на белые металлические перила.
— Ага.
— Акул не встретил?
— Неа.
Ничего удивительного — акулы Чона боятся. Понимают, видно, что перед ними такой же хищник.
— Мы пойдем на их условия, — произнес Бен.
— Ну и зря.
— Тебя чего, волнует, что их член больше нашего?
— Нашего?
— Ну ладно, наших. Нашего собирательного члена. Коллективно-бессознательного, так сказать.
— Это уж чересчур, — поморщился Чон. — Давай-ка держать наши члены раздельно.
— Пускай они выиграли, — продолжал Бен, — ну и что? Что мы от этого потеряли? Ну да, нас вышвырнули из бизнеса, из которого мы и сами хотели уйти. Все равно мне это все уже страшно надоело. Пора двигаться вперед. Покорять новые вершины.
— Они подумают, что мы их испугались, — заметил Чон.
— Так оно и есть.
— Говори за себя. Я не испугался.
— Не все такие, как ты. Ты у нас вообще по пятнадцать террористов перед завтраком сжираешь, вместе с костями. А мне разборки ни к чему. Я этим бизнесом занялся не для того, чтобы с кем-то сражаться и убивать людей. И не хочу, чтобы из-за меня кому-нибудь отрезали голову. Начиналось все легко и приятно, но раз такая вот дикость становится нормой — я выхожу из игры. Я не хочу во всем этом участвовать. И ты говоришь, они подумают, что мы их испугались? Ну и что? Мы что, в пятом классе, что ли?
Нет, не в пятом, подумал Чон. И дело тут вовсе не в ущемленной гордости, оскорбленном эго или размере члена.
Бен просто не понимает, как устроено мышление у таких людей. Он, такой разумный и рациональный, даже не может представить, что в мире этих монстров разум — признак слабости. А завидев слабого человека, учуяв его страх, они тут же переходят в атаку.
Стремительную и беспощадную.
Но Бену этого никогда не понять.
— И нам никогда не одолеть картель, у нас просто не хватит людей, — добавил Бен.
Чон кивнул. Он, конечно, может позвать на подмогу хороших парней, знающих свое дело, но картель Баха выставит против них целую
— Это ведь просто способ заработка, — говорил Бен. — Душа у меня все равно к этому не особо лежит. И денег мы полно скопили. Можем позволить себе отдохнуть и пожить в свое удовольствие, хоть на островах Кука, хоть в Вануату. Может, пришло время направить свои усилия еще на какое-нибудь дело.
— Сейчас не самое подходящее время затевать новый бизнес, — заметил Чон.
Рынки рушатся, как карточные домики. Денежно-кредитные потоки в глубокой заднице. Уровень потребительского доверия низок как никогда. Капитализму пришел конец.
— Я подумываю заняться альтернативными источниками энергии, — сказал Бен.
— Что, солнечными батареями, ветряными генераторами и прочей херней? — удивился Чон.
— А почему нет? Знаешь, сейчас для детей в Африке делают ноутбуки за четырнадцать долларов. Представляешь, может, нам удастся разработать солнечную батарею за десять баксов? Это же изменит весь мир!
Бен так ничего и не понял, подумал Чон. Человек не в силах изменить мир. А вот мир его меняет. Да еще как.
Например:
Спустя три дня после возвращения Чона из Ирака, когда они с О сидели в ресторанчике в Лагуне, официант уронил на пол поднос.
С грохотом.
Чон нырнул под стол.
Повалившись на ноги, он потянулся за пушкой, которой у него не было, и если бы Чона хоть немного заботило общественное мнение, он бы сгорел от стыда. Кроме того, довольно сложно сделать вид, будто ничего не произошло, и невозмутимо вылезти из-под стола, когда на тебя таращится полный зал людей, а адреналин все еще бьет по мозгам. Поэтому Чон решил посидеть под столом еще немного.
К нему присоединилась О.
Оглянулся, а она тут как тут, сидит и смотрит на него во все глаза.
— А мы нервные, да? — улыбнулась она.
— Чуть, — ответил Чон.
Хорошее слово — «чуть». Вообще короткие слова из одного слога, как правило, самые лучшие.
— Ну, раз уж я стою тут перед тобой на коленях, — протянула О.
— О, закон оберегает нравственный покой граждан.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — кивнула она и высунула голову из-под стола: — Можно нам еще кувшин воды, пожалуйста?
Официант поспешил выполнить ее заказ и принес кувшин им под стол.
— А мне тут нравится, — призналась О Чону. — Прямо как в крепости, какие я в детстве строила.
Протянув руку к официанту, она взяла меню и передала одно Чону.
— Я закажу салат «Цезарь» с курицей, — решила она.
Официант, молодой парнишка с внешностью типичного серфера — с идеальным загаром и идеальной белоснежной улыбкой, присел на корточки:
— Могу я предложить вам наше блюдо дня?