Особое мнение (Сборник)
Шрифт:
— А кто в квартире остался? — быстро спросил Эккерс.
— Остальные люди из моей бригады, — коротко ответил полицейский. — И независимый эксперт. Лерой Бим.
— Вот кого нелегкая принесла… — с отвращением пробормотал Эккерс. — Как он туда попал?
— Сигнал, наверное, расслышал. Шел мимо с прибором, не иначе. У бедняги Розенберга на «Громе» стоял нереально мощный усилитель. Странно, что его в главном офисе не услышали…
— Говорят, Хайми страдал от приступов тревожности, — заметил Эккерс. — Жучков по всей квартире наустанавливал, и все такое. Вы улики собираете?
— Эксперты
Тем временем Лерой Бим наблюдал за тем, как люди из Департамента обследуют квартиру. Работали они тщательно и аккуратно, но Биму что-то не нравилось.
Он прислушивался к интуиции — первое впечатление не отпускало. Что-то было не так. Человек не мог сбежать так быстро с места преступления. Хайми умер, и его смерть — прекращение нейронной активности — привела в действие автоматическую систему оповещения. «Гром» не слишком-то помогал хозяину, зато весьма способствовал поимке преступника. Так почему в случае Хайми сигнал не сработал?
Мрачно обходя квартиру, Лерой снова заглянул на кухню. На полу рядом с раковиной стоял маленький переносной телевизор — обычно такие в спортзал брали: веселенькой расцветки, с блестящими кнопочками и разноцветными линзами.
— А почему эта штука здесь стоит? — спросил Лерой, когда мимо прошел полицейский. — Вот этот телевизор, на полу в кухне. Зачем? Странно как-то.
Полицейский не обратил на его слова ровно никакого внимания. В гостиной роботы методично зачищали поверхность за поверхностью. Прошло полчаса с момента смерти Хайми, а уже нашли несколько улик. Во-первых, каплю крови на разрезанных проводах. Во-вторых, отпечаток каблука убийцы. В-третьих, обгоревшую спичку в пепельнице. Похоже, найдут и еще — осмотр только начался.
Обычно для определения возможного подозреваемого требовалось девять следов его присутствия на месте преступления.
Лерой Бим внимательно огляделся. Полицейские занимались своими делами, в его сторону никто не смотрел. Он быстро наклонился и подхватил телевизорчик — на вид совсем обычный. Щелкнул кнопкой «вкл». Ничего не произошло. Изображение так и не появилось. Странно…
Он перевернул аппарат вверх ногами, пытаясь понять, что там с шасси, но тут вошел Эдвард Эккерс из Департамента внутренних дел. Бим поспешно запихал телевизорчик в обширный карман своего плаща.
— А ты что здесь делаешь? — резко спросил Эккерс.
— Ищу улики, — ответил Бим, а сам испугался: не заметил ли Эккерс оттопыренного кармана?
И добавил:
— Меня тоже на расследование поставили.
— Ты Хайми знал?
— Кто ж про него не знал, — увильнул от прямого ответа Бим. — Я слышал, он на синдикат Тайрола работал. Переговорщик или что-то в этом роде. У него офис на Пятой авеню был.
— Шикарное местечко. Там все такие, на этой Пятой авеню. Л-лодыри-бездельники, прожигатели денег… — пробормотал Эккерс и удалился в гостиную — понаблюдать за детекторами, рыскавшими в поисках улик.
Весьма крупный и неповоротливый
Эккерс поднял трубку и набрал домашний номер.
— Сегодня не жди, — сказал он жене. — Дела.
Трубка ответила молчанием. Долгим. Потом Эллен все-таки ответила:
— Вот как? — Голос звучал очень холодно. — Ну что ж, спасибо, что предупредил.
За углом двое полицейских восторженно рассматривали находку — похоже, нашли что-то, тянувшее на личностный след.
— Я позвоню, — быстро сказал он, — когда буду выезжать. Счастливо.
— До свиданья, — бросила Эллен и успела швырнуть трубку до того, как он положил свою на рычаг.
Оказалось, нашли совершенно неповрежденный аудио-жучок под торшером. Магнитная лента все еще неторопливо крутилась, фиксируя каждый звук, и приглашающе поблескивала. Естественно, момент убийства записался четко, ясно и без помех.
— Тут все, — радостно осклабившись, доложился полицейский. — Пленка запустилась до того, как Хайми вернулся.
— Вы отмотали назад?
— Не сильно. Но убийца произнес несколько слов — этого достаточно, полагаю.
Эккерс связался с Департаментом.
— Улики по делу об убийстве Розенберга уже ввели в систему?
— Только первую, — ответил помощник. — Результат поиска — обычный. Под критерий попадает что-то около шести миллиардов граждан.
Через десять минут поисковые машины получили еще один критерий для поиска: люди с первой группой крови, с размером ноги 11 с половиной. Это сузило массив данных до миллиарда. Третий критерий позволил отдифференцировать курящих от некурящих — круг подозреваемых сузился, но не слишком. Большая часть взрослого населения курила.
— Запустим идентификацию по аудиопленке — тогда получим нормальную выборку, — заметил Лерой Бим.
Он встал у Эккерса за спиной. Руки сложил на груди — чтобы карман не так оттопыривался.
— Часть людей по возрасту отсеется.
Анализ пленки показал: возраст подозреваемого — от тридцати до сорока. И — судя по тембру, подозреваемый — мужчина весом около двухсот фунтов. Потом осмотрели погнувшуюся стальную раму — и оценили глубину изгиба. Это вполне соответствовало данным анализа пленки. Теперь в распоряжении следствия было уже шесть личностных примет — стало ясно, что это мужчина. Круг подозреваемых стремительно сужался.
— Скоро получим ориентировку, — обрадовался Эккерс. — А если он еще и ведерко с краской на фасаде здания задел, у нас и соскоб краски будет.
Бим вздохнул:
— Ну, я пошел. Удачи вам.
— Что так? Оставайся.
— Извини, не могу.
Бим уже шел к выходу.
— Это по твоей части, не по моей. К тому же у меня самого дел невпроворот — невозможно влиятельный концерн по добыче цветных металлов подкинул заказец на исследование.
Эккерс оглядел его плащ:
— Ты что, беременный?