Особое мнение (Сборник)
Шрифт:
— Да, инцидент же остался далеко в прошлом, проблема застарелая, — скромно пробормотал Шарп.
Он стоял рядом с креслом — казалось, он убавил в росте. Выглядел он покинутым и несчастным — куда девался важный начальник? На его месте дрожал оставшийся наедине с личными страхами индивидуум. Беспомощный и жалкий.
— Я бы… я был бы вам очень признателен. За помощь. Если фобия станет развиваться… кто знает, чем это все может закончиться!
Хэмфрис вдруг спросил:
— А вы не думали над тем, чтобы пойти Джиллеру навстречу?
— Я
— Нельзя идти навстречу даже просьбам земляков? Друзей? Соседей, пусть и бывших?
— Я просто делаю свою работу, — пожал плечами Шарп. — И я должен быть объективен, при чем тут мои предпочтения и прошлое…
— Вы… хороший человек, — вдруг ни с того ни с сего сказал Хэмфрис. — Мне очень жаль…
Тут он вовремя спохватился и замолк.
— Жаль? Почему жаль? — Шарп, механически переставляя ноги, уже двигался к двери. — Вы мне уделили очень много времени. А я ведь понимаю — у психоаналитиков график плотный. Но… а когда мне снова прийти? В смысле… мне же нужна еще одна консультация, правда?
— Приходите завтра, — сказал Хэмфрис и повел пациента из кабинета в коридор. — В это же время, если вам удобно.
— Ох, большое спасибо, — с облегчением вздохнул Шарп. — Я вам так признателен, доктор.
Вернувшись в кабинет, Хэмфрис плотно притворил дверь и направился к письменному столу. Снял трубку и дрожащими пальцами набрал номер.
А когда его соединили с Агентством по делам граждан с особыми способностями, коротко приказал:
— Соедините меня с кем-нибудь из врачей.
— Здравствуйте, я — Керби, — вскоре послышался в трубке деловой, уверенный голос. — Из отдела медицинских исследований.
Хэмфрис быстро представился и перешел к делу:
— У меня тут есть один пациент, — сказал он. — Похоже, он провидец. Но талант не проявлен, находится в латентной стадии.
Кирби, судя по интонации, очень заинтересовался информацией:
— А откуда он?
— Из Петалумы. Графство Сонома, к северу от залива Сан-Франциско. К востоку от…
— Спасибо, мы в курсе, название и впрямь знакомое. Несколько наших провидцев родом оттуда. Золотая жила эта Сонома — в смысле, для нас.
— Значит, я по адресу обратился, — с облегчением ответил Хэмфрис.
— Когда ваш пациент родился?
— Когда война началась, ему было шесть.
— Эх, — разочарованно протянул Керби. — Нет, такой дозы недостаточно. Его талант провидца не разовьется в полной мере. А мы только с полностью раскрывшимися способностями работаем.
— Вы хотите сказать, что не сможете помочь в этом случае?
— Латентных — в смысле, людей, у которых есть лишь намек на талант, — гораздо больше, чем реальных носителей. И у нас нет времени заниматься ими. Поищите хорошенько — и таких, как ваш пациент, с дюжину найдется. Несовершенный, слабый талант нам не нужен. К тому же для самого человека от него никакой пользы,
— Да уж, неприятностей у моего пациента выше крыши, — язвительным тоном отозвался Хэмфрис. — Его ждет смерть от рук убийц — все это случится буквально через несколько месяцев. И у него с детства страшные предчувствия по этому поводу. И чем ближе событие, тем сильнее проявляются фобийные реакции.
— Так он не знает, что проблема локализована в будущем?
— Нет, речь идет о сугубо подсознательных реакциях.
— Ну, в подобных обстоятельствах, — задумчиво проговорил Керби, — возможно, так даже лучше. Дело в том, что подобных событий практически невозможно избежать. Даже если он узнает — все равно ничего изменить не сможет.
Доктор Чарльз Бамберг, психиатр, уже собирался уходить, когда увидел в приемной человека.
«Как странно, — подумал Бамберг. — Ко мне вроде больше никто не записывался».
Открыв дверь полностью, он вышел в приемную.
— Вы ко мне?
Человек, сидевший в кресле, выглядел очень худым. Худым и высоким. Завидев Бамберга, он принялся торопливо тушить сигару. Его рыжеватый плащ явно повидал лучшие времена.
— Д-да, я к вам, доктор.
И он неуклюже поднялся.
— Вы записывались на прием?
— Увы, нет. — И он с мольбой во взгляде поглядел на психиатра. — Но я выбрал вас… — тут человек смущенно улыбнулся, — ну… потому что у вас кабинет на верхнем этаже.
— На верхнем этаже? — заинтересованно переспросил Бамберг. — А при чем тут моя приемная?
— Ну… дело в том, док, что я себя наверху намного спокойнее чувствую.
— Вот оно что… — отозвался Бамберг.
«Навязчивые желания, — сделал про себя вывод доктор. — Замечательно».
— Ну-с, — сказал он вслух. — И когда вы подымаетесь повыше, как вы себя чувствуете? Лучше?
— Не лучше, — покачал головой человек. — Могу я зайти? У вас найдется минутка?
Бамберг посмотрел на часы.
— Ну хорошо, — согласился он и пропустил пациента в кабинет. — Присядьте и расскажите, что вы чувствуете.
Джиллер с благодарным вздохом опустился в кресло.
— Это мешает мне жить, сильно мешает, — торопливо, дергая щекой, выговорил он. — Лестницу вижу — и сразу невыносимо хочется подняться. На самолетах тоже полетать безмерно тянет — я и летаю. Постоянно. У меня даже собственный есть. Позволить себе не могу, но вынужден.
— Вот как, — проговорил Бамберг. — Ну, — с теплой улыбкой продолжил он, — все не так уж плохо, правда. Желание навязчивое, да, но не смертельное, согласитесь.
Джиллер беспомощно пробормотал:
— А когда я забираюсь наверх… — Тут он жалобно сглотнул, но темные глаза нехорошо вспыхнули. — Доктор, стоит мне оказаться наверху — ну, в офисном здании или там на моем самолете, — как я сразу испытываю другое навязчивое желание.
— Какое же?
— Я… — Джиллера передернуло. — Мне невыносимо хочется толкаться. Подталкивать.