Особое задание. Повесть о разведчиках
Шрифт:
Из двухэтажного серого дома несколько человек высыпало во двор, Дубяга сосчитал — их четверо. Лица разглядеть не давала темнота; люди снова скрылись в доме.
Теперь под музыку боя минуты шли быстрее. На улице, за воротами показалась группа раненых гитлеровцев, их обгоняли обозные сани. Огромные грузовые машины наезжали на сани, образуя затор.
Огонь нашей артиллерии стал слабее, но снаряды рвались уже заметно ближе. Со скрежетом и свистом разрезали воздух эскадрильи штурмовиков. «Чёрная смерть», —
По долетавшим в сарай звукам наступления Дубяга старался представить себе обстановку. Ясно одно — бой приближался сюда. Фашисты откатывались на запасные позиции.
На крыльце появились двое: один в немецкой форме, другой в чёрном пальто, быстро спустились по ступеням, прошли двор и исчезли за воротами. Там Бутин проследит за ними.
Когда-то на допросе шофёр, уличённый в шпионаже, признался, что получил задание явиться на Речную улицу. Теперь разгадка «Речной улицы» перед глазами Дубяги.
Фашисты будут выбиты из Ржева, а здесь, в этом доме останется штаб диверсионной группы. Но прежде чем расползутся отсюда диверсанты с заданием, нужно добыть план минирования Ржева. План должен быть здесь, так сказал «Брат».
Белоухов, посланный Дубягой навстречу нашим передовым частям, еще нескоро приведёт сюда бойцов. Ждать подмоги неоткуда, и нельзя дольше медлить, пора действовать.
Снова хлопнула дверь, кто-то вышел со двора, Приземистый человек в тулупе. Дубяга не видел его еще ни разу здесь, должно быть, он входил в дом с улицы, где дежурит Бутин.
Человек приближался к сараю, и Дубяга от неожиданности на мгновение отпрянул от щели. Он узнал его; это был тот самый человек, которого он видел в управе у Меринова. Ещё секунда, и тот уже в воротах.
Дубяга приоткрыл дверь сарая, выскользнул во двор, и в два прыжка оказался у ворот.
— Обожди! — глухо, безголосо окликнул он человека в тулупе. — Эй, обожди!
Тот оглянулся, задержался, не соображая, в чём дело. Дубяга быстро подошёл к нему.
— Дело у меня. Срочное дело, — сказал он, показав рукой на серый дом.
Приземистый человек из-под низко надвинутой шапки хмуро глядел на Дубягу. С посиневших губ Дубяги чуть внятно слетали слова, заглушаемые шумом сбившихся в пробке машин, окриками гитлеровцев.
— Не узнаёшь? — Дубяга наседал на него, взяв за рукав. Тот продолжал смотреть на него снизу вверх. Тревожно забил неподалеку немецкий пулемёт. В маленьких глазках приземистого человека мелькнул испуг.
— Позавчера в управе у Меринова, — напомнил Дубяга.
— Ты же ушёл? — ошалело спросил он.
— Вернулся. Срочное дело. — Дубяга снова показал рукой на дом. Он соображал: с этим «проводником» они не будут плутать по лестнице, разыскивая нужное помещение. Они войдут вместе с ним, фашисты не сразу поймут, в чём
Он свистнул условным для Бутина сигналом. Человек в тулупе вздрогнул. Два раненых гитлеровца на санной повозке обернулись на его свист. И только. Кому сейчас до него дело.
— Веди, — напористо распорядился Дубяга.
И тот, подчиняясь, повёл, не соображая, что происходит. Они повернули назад, быстро миновали двор, их догнал незаметно Бутин.
Спустились вниз в подвальный этаж. Взволнованность в душе Дубяги сменилась холодным бесстрашием. Он подсчитывал в уме: три пистолета, три гранаты у них с Бутиным.
— Ты спасаешь план, я буду прикрывать, — отрывисто объявил он Бутину задачу.
— Вы? — одними глазами взволнованно переспросил Бутин.
— Выполнять! — беззвучно оборвал его Дубяга.
— Здесь, — сказал человек в тулупе, подведя их к двери. Сам он сделал попытку уйти, но Дубяга приоткрыл дверь и подтолкнул его через порог.
В комнате ярко горела керосиновая лампа. Трое мужчин, одетых по-разному, но без признаков немецкой формы, упаковывались, возились в комнате. Высокий, сухощавый, с длинным лицом, закричал, увидя человека в тулупе:
— Ты еще здесь?
Дубяга шагнул вперёд, тихо и жёстко сказал по-немецки:
— Руки вверх!
— Руки вверх! — повторил он громче по-русски, сообразив, что диверсанты поймут его.
Кто-то из фашистов вскрикнул от неожиданности, кто-то вскочил на ноги и снова сел с поднятыми вверх руками перед двумя парнями в крестьянских ватных пиджаках. Человек в тулупе, приведший сюда Дубягу, осел к стене.
— Встать! — приказал Дубяга.
Он действовал цепко, безошибочно, с предельной ясностью, которая приходит, когда ошибиться нельзя. Дубяга шагнул к столу, а Бутин вышел на его место. Дубяга быстро разглядел на столе листы бумаги, исчерченные схемами, должно быть, это и есть план, который изучали диверсанты, прежде чем отправиться из штаба — приводить системы мин в действие.
Наставив пистолет в упор на стоящего впереди молодого фашиста с оторопело расширенными глазами, Дубяга крикнул: — План минирования? Отвечай! — Тот испуганно кивнул головой.
Дубяга нагнулся над столом, поспешно разбирал бумаги. Вот сводный план минирования, а это — схемы минирования отдельных районов города. Он рванул листы. В ту же секунду взметнулось перед глазами что-то. Бах! Темнота и звон разбитого стекла полетевшей со стола лампы. Дубяга сорвал одеяло, закрывавшее узкое окошечко. Раздался выстрел, другой, третий… Бутин схватился за руку. Здоровой рукой он успел выхватить у Дубяги бумаги, вышиб ногой дверь.