Особое задание

Цзинь Юань

— Сяогуй, спой нам!

— А если не умеешь петь, то станцуй!

— Разве я могу так хорошо петь, как вы! — смущенная их вниманием, отказывалась Цзинь-хуа. Но девочку уговорили, и в кумирне зазвучал ее звонкий голосок:

Вперед заре навстречу, Товарищи в борьбе! Штыками и картечью Проложим путь себе! Смелей вперед, и тверже шаг, И выше юношеский стяг! Мы — молодая гвардия Рабочих

и крестьян! Мы — молодая гвардия Рабочих и крестьян! [27]

27

Из советской песни «Молодая гвардия» на слова А. Безыменского.

Когда она закончила песню, дождь уже стих, и девушки торопливо покинули кумирню. Направился было к выходу и У Чжи, но Цзинь-хуа остановила его. Потом подошла к одному из красноармейцев и сказала:

— Сяо Чжан, разреши тебя побеспокоить! Ты не мог бы дать этому товарищу свою доули?

Боец снял с гвоздя новую доули и подал ее У Чжи.

— А что останется тебе, если я возьму ее? — попытался отказаться У Чжи..

— Бери, бери, не стесняйся!

У Чжи наклонился к Цзинь-хуа и зашептал:

— Сколько стоит такая шляпа? Я оставлю ему деньги, чтобы он купил себе новую, а то мне как-то неловко!

— Ты забываешь, что находишься в советском районе, — также шепотом ответила ему Цзинь-хуа.

Видимо, боец догадался, о чем они шепчутся, и с улыбкой сказал:

— Товарищ, возьми эту шляпу, мы их сами плетем. В горах достаточно бамбука, и каждый из нас умеет их делать. Мы даже обувь себе делаем, и это нам не стоит ни гроша!

Цзинь-хуа попросила у бойцов еще две пары самодельных башмаков на кожаной подошве с шипами («копыт», как их здесь называли) для хождения по горам.

Спустившись с горы, У Чжи и Цзинь-хуа подошли к деревне Хэтаошу. Наступили сумерки. Путники отыскали дом для приезжих, и У Чжи предложил девочке заночевать здесь, а утром возвратиться домой, но Цзинь-хуа отказалась:

— Нельзя, у меня завтра с утра много дел!

— Но как же ты сейчас пойдешь? Уже темно, а идти далеко!

— Гм! Чего мне бояться! — Лицо девочки осветилось улыбкой.

— Ты же можешь заблудиться.

— Да я эту дорогу наизусть знаю, могу пройти даже с закрытыми глазами! — Она взяла у него «копыта» и, не оборачиваясь, нырнула в темноту.

У Чжи, конечно, не сомневался в правдивости ее слов, но они его мало успокоили. Он оставил корзину и побежал за девочкой. Проводить ее далеко он, естественно, не мог, но хотя бы немного…

Когда они подошли к горной дороге, стало совсем темно. Ветер разогнал тучи, в черной бездне неба засверкали бесчисленные звезды и повисла кривая луна, залив землю нежным бледным светом, ветви деревьев и листья под тихими порывами ветра купались в серебристой лунной реке и переливались мириадами бликов, так что казалось, будто на склоне горы дрожат тысячи мелких зеркал.

У Чжи взволнованно пожал девочке руку:

— Спасибо тебе, Цзинь-хуа. Извини, что я не могу проводить тебя дальше!

— Ничего, я дойду быстро и к первым петухам буду уже дома, ты не волнуйся! — И она стала быстро взбираться в гору. Скоро ее маленькая фигурка исчезла в таинственном мраке леса.

У Чжи медленно шел обратно и думал: «Да, советский район от гоминдановских

отличается, как небо от земли!» Он был в сильном возбуждении от всего виденного за день и долго еще не мог успокоиться.

Глава 8

ЕГО ЗНАЮТ ДАЖЕ ДЕТИ

Из Хэтаошу в Цинцаопин вело широкое ровное шоссе, по которому в обе стороны двигалось много прохожих: красноармейцев, ганьбу [28] , крестьян. Во всех придорожных деревнях на стенах домов виднелись свежие лозунги и плакаты, на полях по обеим сторонам шоссе работали крестьяне: пололи, удобряли землю, поливали рис. Дети шли в школу с ранцами за спиной и с веселыми песнями. Эта мирная, наполненная деятельным оживлением картина составляла резкий контраст с тем, что У Чжи видел всего лишь несколько дней назад в полных горечи и страданий деревнях гоминдановских районов.

28

Ганьбу — руководящий актив, воспитанные революцией партийные и советские работники в Китае.

Первым у деревни Цинцаопин ему встретился чисто одетый круглолицый мальчик. Он лихо отсалютовал незнакомцу, чем его несказанно удивил.

— Разве ты знаешь меня?

— Не знаю, но вижу, что ты командир!

У Чжи рассмеялся.

— Ты ошибся, никакой я не командир. Наоборот, у вас тут ищу одного командира. Ты не знаешь, где мне найти комиссара Фу?

— Знаю, знаю! Я провожу тебя! — И хотя пионер выходил из деревни, он повернул обратно.

— Ты знаешь комиссара Фу? — спросил его по дороге У Чжи.

— Кто же его не знает? У нас все, даже малыши, его знают!

— Это почему так?

— Он поднял крестьян на борьбу с кулаками, руководил разделом земли, организовал у нас Красную гвардию и молодогвардейский отряд. А когда у него бывает свободное время, он помогает крестьянам по хозяйству, рассказывает детям разные интересные истории. Как можно его не знать?!

Мостовая в деревне была выложена камнем. По-видимому, сегодня был базарный день. Вдоль улиц стояли лотки и палатки, в которых торговали сельскохозяйственным инвентарем, предметами первой необходимости, продуктами питания, напитками. Мальчик проводил У Чжи в восточный конец деревни и показал ему на один из домов:

— Комиссар живет в том доме, где висят свитки с изречениями [29] .

У Чжи поблагодарил мальчика и подошел к дому. Изречение гласило:

Топором открываем новый мир, Серпом выкорчевываем остатки старого.

К удивлению У Чжи, у входа не оказалось часового.

Он толкнул дверь и вошел. В глаза ему бросилась простота обстановки и убранства комнаты. В углу на ящике примостился молодой красноармеец, по-видимому ординарец, который что-то писал.

29

Свитки с изречениями — в старом Китае существовал (сохранившийся кое-где и до настоящего времени) обычай украшать дом свитками с параллельными надписями (стихами, изречениями древних мудрецов и т. д.), написанными знаменитыми каллиграфами.