Особые отношения
Шрифт:
Анни вспомнила одну из песен Тома Лерера. Она запела:
— Хочу поговорить я с джентльменом с Юга,
Взяв шляпу, трость и застегнувшись туго.
Уже не любовался линчем целый год…
Джордан громко рассмеялся.
— Ты сумасшедшая, Анни Паксфорд, ты знаешь это? Все девушки в Оксфорде такие?
— Тебе лучше это знать, — с подначкой ответила она.
— Откуда? Я только раз встретил девушку, которая мне действительно понравилась.
— В самом деле? И кто она?
— Ты, — спокойно произнес он.
Анни откинулась в кресле, глядя на руки Джордана, лежащие
Джордан остановил машину около Леди Маргарет Холла и выключил фары. Они сидели в темноте, прислушиваясь к легкому шуму от остывающего двигателя.
— Итак, — Джордан повернулся к ней, — когда я смогу увидеть тебя снова?
Анни опустила голову, и волосы закрыли ее лицо.
— Джордан, — начала она.
— Да?
— Мне нужно тебе кое-что сказать. — Он выпрямился, затем со вздохом откинулся на сиденье.
— Я знаю, — сказал он. — Тебе очень жаль, но у тебя уже есть приятель. Он красивый, и очень умный, и, возможно, англичанин, и ты не хочешь причинять ему боль. И так далее.
Анни глянула на него с удивлением.
— Откуда ты знаешь?
Джордан уронил голову с шутливым стоном.
— Откуда я это знаю? Я знаю это, потому что в Оксфорде, похоже, на каждую девушку около пятидесяти парней, а это значит, что за каждую юбку кто-нибудь уже уцепился. И это при том, что британки ведут себя как королевы, а такую, как ты, красивую, умную, веселую, можно вообразить только рядом с каким-нибудь парнем. Я знаю, потому что мне лично пока тут с девушками не везло, и с какой стати мне вдруг должно повезти?
— Мне очень жаль, Джордан.
— Мне тоже, поверь. Но, если честно, мне не понравилось бы, если бы ты так легко бросила своего парня. Но все же, — он глянул на нее и положил руку на спинку ее сиденья, — может, передумаешь, а?
— Я не могу. Но мы могли бы, по крайней мере, быть друзьями, — предложила она наконец, поднимая глаза и глядя на его лицо.
— Могли бы? — спросил он, испытующе на нее глядя. Анни опустила глаза. Ее сердце забилось.
— Мне лучше пойти.
— Я помогу. — Джордан открыл дверь. — Я никогда не посещал женских спален со времен рейда против нарушителей режима, когда был на первом курсе. Теперь будет что рассказать внукам.
На улице было холодно и ветрено. Анни поежилась, она почувствовала, как Джордан небрежно обнял ее за плечи, но не сбросила его руки.
— Лучше всего там, — прошептала она, направляясь по узкой дорожке между двумя кирпичными стенами. — Если ты поможешь мне перелезть через стену, мне откроет одна девушка на первом этаже.
— Я гляжу, ты человек бывалый.
Анни поняла по голосу, что он улыбается. Она подумала, что ей страшно нравится его акцент и то, что он к концу фраз чуть повышает тон, так что они звучат чуть вопросительно. Она остановилась там, где в стене была выбита половина кирпича, что образовывало ступеньку.
— Здесь.
— Слушай, — Джордан мягко повернул ее к себе. — Спасибо за прекрасный
— И для меня тоже, — сказала она с грустью, положив руки ему на грудь. — Мне очень жаль.
— Ну, если ты передумаешь, ты знаешь, где меня найти.
На мгновение ей показалось, что он хочет ее поцеловать. Она, так и быть, позволит, но только один разок. Вместо этого он легонько подтолкнул ее.
— Вперед.
Анни поставила ногу на «ступеньку». Джордан легко поднял ее, как будто она была невесомой. Через секунду Анни сидела на стене. Она глянула вниз. Слабый свет фонарей освещал его красивое, уже знакомое лицо. Все, что ей надо сейчас, это прыгнуть назад, в его руки…
— Джордан, ты в самом деле собираешься во Вьетнам?
Он помолчал, потом с сомнением произнес:
— Я все же думаю, что как-нибудь сумею этого избежать.
Они не отводили друг от друга глаз. Потом Джордан похлопал ее по ноге.
— Отправляйся домой. Там тепло. Быстро!
Анни перенесла ногу через стену и спрыгнула на землю. Несколько секунд она прислушивалась к его шагам к машине, затем направилась к деревьям, за которыми виднелись зашторенные окна.
Весенне-летний семестр 1970 года
16
Прогулка по окрестностям
Яркий свет июньского солнца прямоугольным пятном лежал на деревянных панелях и корешках сотен книг. Впервые за два года пребывания в Оксфорде Джордану было по-настоящему жарко. А уж преподаватель, наверное, просто растаял под своей тяжелой мантией и твидовым костюмом. Но все окна были наглухо закрыты, чтобы не допустить расслабляющего влияния улицы — птичьих трелей и ударов молоточков по крокетным шарам на поле у церкви. Громко жужжала муха, пытаясь выбраться из комнаты. Джордан вполне разделял ее стремление.
Он глянул на преподавателя. Цесил Келч, преподаватель истории России и славянских государств, сидел на своем обычном месте у камина, с полузакрытыми глазами, его длинная дряблая шея согнулась, подбородок покоился на сложенных руках, солнце высвечивало темные пятна на его лысой голове и хлебные крошки на рукаве мантии. Казалось, он очень внимательно слушает Джордана, зачитывавшего эссе по русской революции, если только, конечно, не спит.
Джордан и угодившая в плен муха на пару монотонно гудели. Наконец Джордан умолк.
Преподаватель меланхолично вздохнул.
— Интересно, — кивнул он головой, — но вы, я думаю, преувеличиваете, утверждая, что приход Ленина к власти произошел благодаря совпадению обстоятельств. История на самом деле гораздо более случайный процесс, чем многие думают. К примеру, что было бы, если бы шофер эрцгерцога Фердинанда сделал бы неправильный поворот на своем пути в Сараево? Эрцгерцог не был бы убит, не разразилась бы война. Не было бы войны, не было бы революции. — Он склонил голову набок, как бы оценивая, способен ли Джордан усвоить эту крупицу мудрости. — Но ваша политическая оценка событий очень интересна. Вы расписываете все подробно, прямо по пунктам: альфа, бета… В следующем семестре мы займемся…