Особые отношения
Шрифт:
После долгих раздумий Том пришел к выводу, что перед ним стоят две проблемы. Первая заключается в том, что у него нет денег. Вторая — он не знает, где сейчас находится Джордан Хоуп. Обе проблемы можно было бы решить, посетив редакцию какой-нибудь газеты. Хотя бы «Нью-Йорк Таймс». Ему даже не нужно встречаться с Розой.
Один из шведов захрапел. Том натянул одеяло на голову. Постепенно он стал погружаться в сон. Последней его мыслью было — что это такое: «Вверх по лестнице, ведущей вниз»?
26
Будь что будет
«Хоупа — в президенты!» Такой плакат увидела Анни в аэропорту О’Хара. С плаката улыбался Джордан, и Анни, хоть и уставшая с дороги, не
Она села в такси, чтобы добраться до Чикаго. Невероятно хотелось спать, хотя здесь было еще только полдесятого. По мере того, как они приближались к центру города, автомобилей становилось больше. На тротуарах стояли очереди — в кинотеатры и джаз-клубы. Везде можно было встретить предвыборные плакаты.
— Вы решили, за кого будете голосовать? — спросила Анни водителя такси.
Водитель, откинувшись назад на сиденье, поднял голос, чтобы перекрыть шум:
— Вы знаете, леди, что делал Джордан Хоуп, когда посетил Чикаго в прошлый раз? После своих речей и прочей ерунды он пошел на стадион посмотреть, как играют наши «Медведи». Он ел кукурузные хлопья и подбадривал наших парней. Ему вставляют палки в колеса, ну да, а как иначе при такой-то жене — платье в обтяжку! Я точно буду голосовать за Хоупа. У него в «Хилтоне» завтра будет встреча. Это рядом с вашим отелем.
— Вот как, — протянула Анни. Она откинулась на сиденье, чувствуя, как замерло ее сердце. «Не думай об этом», — сказала она себе.
В отеле для нее не было никаких сообщений, что значило, что о Томе так ничего и неизвестно. Стараясь справиться со своим беспокойством, Анни проследовала за портье в свою комнату. Комната оказалась просторной, широкие окна выходили на озеро Мичиган и Грант Парк. Без сомнения, Джордан должен был хорошо знать об этом озере — именно здесь проходили столкновения между полицией и борцами против войны во Вьетнаме в 1968 году. На одном из столов в вазе стоял громадный букет цветов. Она подумала поначалу, что это — любезность со стороны отеля, но затем нашла карточку с надписью «Добро пожаловать в Чикаго. Ли Спаго».
Похоже, он — неплохой человек. Он предлагал ей остановиться у него дома, но она этому воспротивилась. Завтра утром он должен будет за ней заехать и отвезти в больницу, а затем они вместе отправятся на ленч. Странно — она увидит второго мужа своей матери. Да и вообще — он странный, этот город. К тому же именно в этом городе жил сам Аль Капоне.
Анни разделась и приняла душ. Она так устала, что едва держалась на ногах. Последние дни она очень много работала, стараясь развязаться со всеми делами перед поездкой, и потому домой приходилось возвращаться поздно. В какой-то мере это было и хорошо — меньше времени оставалось на беспокойство о Томе. Каждое утро она с замиранием слушала последние новости, ожидая, как голос диктора вдруг объявит: «Шансы кандидата от демократической партии Джордана Хоупа выглядят сейчас неважными, поскольку распространились слухи о том, что он — отец незаконнорожденного ребенка от давней его знакомой по Оксфорду». Но этого сообщения она, к счастью, так и не услышала. Одно время она опасалась, что пропажу Тома обнаружат сестры, но, к счастью, нет созданий, более занятых собой, чем девочки-подростки. Эмма и Касси оставались такими же мечтательными, непредсказуемыми и очаровательными, как всегда.
Анни тщательно вытерла свои волосы. Затем надела халат и вернулась в комнату. Она хотела спать, но надо было закончить еще одну работу. В аэропорту Хитроу она купила фотоальбом и теперь намеревалась заполнить
Анни опустилась на кровать и закрыла глаза. Хватит ли у нее духу встретиться со своей матерью? Что они могут сказать друг другу? Могла ли она простить матери ее прощальные слова: «Раз так, то ты одна будешь заниматься своими проблемами»?
Прошло немало времени, прежде чем Анни обнаружила свою беременность. На каникулы она с друзьями отправилась в поездку по Европе. Но их группа распалась, и Анни осталась в Греции, подрабатывая в качестве официантки в барах или тавернах днем и ночуя на пляжах. Внезапную потерю аппетита она объясняла себе тем, что питаться ей приходилось, в основном, «кебабом». В начале сентября она вернулась в Лондон, поскольку в Греции начинался сезон ветров, а их завывание наводило на мрачные мысли. Тетя Бетти, увидев ее, сразу посоветовала ей провериться у врача. Доктор задал несколько вопросов, провел исследование и сказал, что она на третьем месяце. Как будто земля разверзлась под ее ногами. Анни шла от врача как сомнамбула, не видя ничего вокруг. Роза была в Америке, и Анни решила обратиться к своей матери.
Ее мать гостила в это время в Кенте, у своей школьной подруги Глории, которая очень удачно вышла замуж. Стоял прекрасный летний день. Дом, куда приехала Анни, был полон цветов. Дочь Глории, Камилла, должна была на следующий день выйти замуж, и в доме полным ходом шли свадебные приготовления. Разговоры только и крутились о том, как принять гостей. Чувствующая себя плохо, с искаженным лицом, Анни ощущала себя чем-то вроде привидения на празднике. Анни выбрала минуту, когда все были заняты чаем на террасе, и сообщила свою новость матери. Та опустилась в кресло. Какое-то время она молчала, на лице четко прорезались складки морщин. Затем она вернулась к своему обычному сарказму:
— И никакого молодого человека, готового сделать тебя «порядочной женщиной», похоже, у тебя нет?
Анни вспомнила о Джордане, который сейчас живет в Америке, и об Эдварде, с которым так жестоко поступила. Признаться в том, что она не знает, кто отец ребенка, она не могла.
— Нет. То есть, я никому не хочу об этом говорить.
— Раз так, то ты одна будешь заниматься своими проблемами. А я знаю, о чем я говорю. Уж поверь. — Она помолчала. — Я сама была в такой ситуации.
Мать поднялась и подошла к камину. После смерти своего мужа она снова стала курить. Анни, как завороженная, смотрела, как мать вынимает сигарету из серебряного портсигара и щелкает зажигалкой.
— Я не говорила тебе об этом раньше — так хотел отец, но, думаю, сейчас пришло время. Это поможет тебе не совершить ошибку, которая разрушит всю твою жизнь.
Анни почти не дышала.
— Что?
Мать выпустила кольцо сигаретного дыма.
— Когда мы с твоим отцом поженились, я была уже беременна.
Через открытое окно Анни могла слышать воркование голубей и удары по шарам на поле для крикета.
— Мною? — осмелилась спросить Анни.
— За кого ты меня принимаешь? Ты должна знать, что твой отец — моя первая любовь, и мы решились на это только после помолвки. К сожалению, в первый раз он был не очень осторожен. Странно для доктора, не правда ли?