Особые поручения

Дакар Даниэль

— Ничего бы вы не сделали, сеньор. Вы же, как-никак, кабальеро. А вот я, похоже, действительно не умею вести себя в приличном обществе.

Вальдес нетерпеливо взмахнул рукой, словно Отметая сказанное:

— Прежде всего, как показала практика, этого не умеет графиня Денисова.

— Очень может быть, — пожала плечами бельтайнка. — Но это не оправдание для меня. И бабушка расстроилась… ладно, оставим эту тему, она мне непри ятна, и я не собираюсь портить себе настроение в такой прекрасный день, как сегодня.

Мэри дождалась, пока проворный официант поставит на маленький столик запотевшие бокалы с лимонадом и удалится, с удовольствием отпила

несколько глотков и требовательно посмотрела на своего собеседника.

— Давайте перейдем к делу, Хуан. Только не говорите мне, что предложили мне прогуляться по парку исключительно ради моего несомненного очарования.

— Мария, вы разбиваете мое бедное сердце! — подчеркнуто театрально вздохнул Вальдес и тут же стал серьезным. — Впрочем, вы правы, хотя бы отчасти. Я действительно считаю вас очаровательной. И, будем откровенны, не отказался бы как-нибудь утром подать вам кофе в постель, — Мэри приподняла брови и вопросительно улыбнулась. Хуан слегка развел руками — мол, что есть, то есть — и продолжил: — Но сейчас меня интересуют не ваши прелестные ушки, а то, что находится между ними. Прежде всего, позвольте еще раз поблагодарить вас за встречу с князем Цинцадзе, которую вы мне организовали.

Мэри довольно прищурилась. Означенная встреча произошла на приснопамятном балу. После разговора со свояком и сумасшедшего чардаша она посчитала, что терять ей, в сущности, нечего: сплетней больше, сплетней меньше… невелика разница. Поэтому она быстренько поинтересовалась при помощи коммуникатора, что думает Ираклий Давидович по поводу конфиденциального разговора с военным атташе Pax Mexicana. Отцовский крестный не возражал. Так что Хуан, совсем было решивший (в результате пары прозрачных намеков), что после танца ему перепадет поцелуй в укромном уголке на балконе, внезапно оказался в обществе главы Службы безопасности. Выражение лица достойного кабальеро в тот момент Мэри с удовольствием отложила в свою копилку приятных воспоминаний. Туда же отправилась мысль о том, что подумают собравшиеся, если в зал она вернется одна, а сеньор Вальдес не вернется вовсе.

Между тем Хуан, переждавший, пока мечтательное выражение на ее лице сменится спокойным вниманием, снова заговорил:

— Наша беседа с его светлостью принесла определенные плоды, однако…

— Хорошо, но мало? — понимающе усмехнулась Мэри.

— Именно так. Я получил исчерпывающую консультацию, но для того, чтобы я мог воспользоваться ею, мне не хватает фактических данных. Ладно, не буду ходить вокруг да около. Как вы смотрите на то, чтобы немного развеяться и попутно обзавестись вечным должником?

— Вы хотите, чтобы я прогулялась на Кортес, составила собственное мнение по поводу происходящего там и поделилась им с вами?

Военному атташе внезапно стало немного не по себе. Слишком умных женщин он не любил и, правду сказать, побаивался, поэтому просто кивнул в ответ.

— А вы нахал, сеньор, — голос его визави ощутимо похолодел.

— Это для вас новость, сеньорита? — Хуан решил идти напролом. Как это говорят здесь? «Либо пан, либо пропал»? — Мария, поймите меня правильно. Мой визит туда невозможен по целому ряду причин. И рядом со мной нет никого, чье суждение было бы по-настоящему независимым. Независимым и квалифицированным, заметьте. Никого, кому я мог бы доверять. Никого, кроме вас, как ни странно это звучит. Я понимаю, что прошу непомерно много. И что мне, в сущности, нечего предложить вам взамен, я понимаю тоже.

— Это хорошо. Хорошо, что вы понимаете, — она откинулась на

спинку легкой пластиковой скамьи, и полузакрыла глаза, подставляя лицо пробивающемуся сквозь ажурную листву солнцу. Казалось, она потеряла всякий интерес к разговору. Несколько минут спустя, когда Хуан уже мысленно распрощался с надеждой на положительный или хотя бы нейтральный ответ, Мэри подняла веки и посмотрела на него в упор.

— Ладно, допустим. Давайте договоримся так: если я сделаю то, о чем вы просите, вы будете должны мне услугу. Лично вы, Хуан. Со своей стороны обещаю не просить ничего такого, что поставило бы вас в неловкое положение или задело бы вашу честь. Устраивает?

— Мария, я… вы можете не сомневаться…

— Не спешите, сеньор. Подумайте хорошенько. Да и я тоже подумаю, стоит ли мне ввязываться в эту авантюру. Крепко подумаю.

— Даже и не думай! — нельзя было сказать, что Ираклий Давидович Цинцадзе кричит. Но и спокойными его интонации не были. — Опять собираешься неприятностей на свою голову искать? Мало тебе Орлана? Что это за привычка такая — всем доказывать, что круче тебя не доищешься! И ради чего?! Сама же говорила, что Вальдес предпочитает таскать каштаны из огня чужими руками! Я категорически запрещаю, слышишь?!

— А на каком, собственно, основании? — забравшаяся с ногами на диван Мэри отхлебнула чаю и с интересом продолжила наблюдать, как вышагивает по ее кабинету взбешенный князь. Строго говоря, для такого рода упражнений кабинет был маловат, и поэтому создавалось впечатление, что гость мечется, как хищник в клетке.

— Что — на каком основании? — не ожидавший подобного вопроса Цинцадзе запнулся на ходу и остановился, возмущенно глядя на хладнокровную улыбку «крестной внучки». Сидящая на подлокотнике дивана пушистая полосатая кошка косилась на него с явным неодобрением: бегает тут… шумит… непорядок.

— Вы мне запрещаете лететь на Кортес… на каком основании, Ираклий Давидович?

Глава имперской Службы безопасности набрал полную грудь воздуха для ответа, но вдруг выдохнул, покачал головой и нарочито спокойно осведомился:

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты засранка?

— Неоднократно, — пожала плечами Мэри. — Засранка, нахалка, поросенок… Но вы не ответили на мой вопрос. Я не ваша подчиненная, не ваша несовершеннолетняя дочь и, тем более, не ваша собственность. Вы можете мне советовать. Вы можете меня уговаривать. Вы можете попытаться изменить мою точку зрения. Но приказать или запретить? Извините, нет. Я рассказала вам о своем намерении посетить Кортес с одной-единственной целью: возможно, у вас имеются какие-то вопросы, ответы на которые вы хотели бы получить. Или задачи, которые вы хотели бы решить. Быть может, есть поручения, которые необходимо выполнить. Но я не спрашиваю у вас разрешения. Не спрашиваю, потому что не нуждаюсь в нем.

— Ты нужна Империи!

— И очень этому рада. Но уверены ли вы, что в данном случае заботитесь именно об интересах Империи?

Цинцадзе, который, положа руку на сердце, не мог ответить на этот вопрос однозначно положительно, мрачно посмотрел на нее из-под насупленных бровей. Однако дерзкую девицу это не смутило: привыкла, должно быть, к недовольству реальных и потенциальных командиров. Вон как глаза сверкают, еще немного — и дырку прожгут. Поэтому князь только махнул рукой, пробормотал нечто среднее между «потом поговорим» и «черт бы тебя побрал», кивнул и вышел из кабинета. Сдаваться он не собирался, и это было очень заметно. Даже со спины.