Особый район Китая, 1942-1945 гг.
Шрифт:
Кроме операций и амбулаторного приема больных, Орлов выезжает к тяжелобольным. Редкий день он не отмеряет [66] верхом 15–20 километров. Как прост этот незаурядный человек! Ведь с 19 июля сорок первого года и по февраль сорок второго он был на фронте главным хирургом 13-й армии.
* * *
Стремясь упрочить свое положение, Кан Шэн окружил себя своими людьми. Его секретарь Сяо Ли — завзятый антисоветчик, а заместитель Ли Кэ-нун — пожаловал из гоминьдановского района в 1941 году, где занимал должность заместителя начальника разведки и контрразведки
Особый отдел возглавляет Пэн Чжэнь.
По словам Южина, Пэн Чжэня привез с собой Лю Шао-ци из Новой 4-й НРА весной нынешнего года. Лю Шао-ци — военный комиссар Новой 4-м НРА.
Кстати, у Ли Кэ-нуна пошаливает сердце, и он уже обращался к Орлову. Сам организует слежку за ним и другими нашими товарищами, а лечится у «своего поднадзорного»!
Ли Кэ-нун — мрачная личность. Груб, деспотичен. Принимает все меры, дабы не видели его посетителей.
6 августа
В Маньчжурию перебрасываются транспортные средства, а в район Приморья — переправочные.
На совещаниях с белогвардейскими лидерами самураи открыто говорят о предстоящей войне против СССР и создании буферного государства «Сибирь-Го».
Японское радио талдычит «об устранении угрозы с Севера», и с каждым днем злее и напористее.
Из Москвы передали, что в мае-июне было 15 нарушений советской границы японскими военнослужащими и японскими самолетами. С этого начинали гитлеровцы в сорок первом!
* * *
С начала года ведется подготовка к очередному VII съезду КПК. Съезд должен был состояться раньше, но засада, в которую попала 4-я НРА, дала повод к отсрочке.
В Яньани уже находится часть делегатов съезда из отдаленных Освобожденных районов. Делегаты продолжают прибывать.
По нашему убеждению, истинная причина отсрочки съезда в том, что Мао Цзэ-дун в условиях борьбы в руководстве [67] КПК не рискует выступить открыто перед съездом. Чжэнфын, пожалуй, имеет непосредственное отношение к предстоящему съезду.
* * *
Очевидно, в середине сентября я с Алеевым отправлюсь на фронт в части 8-й НРА. Надо сопоставить слова руководства КПК с фактически проводимой политикой.
9 августа
Уже бои за Клетскую, Котельниково, Армавир, Кропоткин! Волга рядом! Наши отходят. Отходят, истекая кровью...
По данным китайского командования, правительственные войска в провинции Чжэцзян вернули Суйчан и нанесли ряд поражений захватчикам в районе города Линьчуаня.
Японцы сеют в Маньчжурии провокационные слухи о якобы существующем секретном договоре между СССР и союзниками, направленном против «Страны Восходящего Солнца». Идеологическая обработка населения перед нападением на СССР идет вовсю.
В Маньчжурию непрерывно прибывают маршевые команды из Японии.
* * *
Кан Шэн настраивает членов ЦК против союза с Гоминьданом, стремясь любыми способами спровоцировать вооруженное столкновение. Возникает мысль, не является ли он японским агентом. Он решительным образом выступает против
Отношение к нам со стороны местных руководящих работников пренебрежительное, а сейчас, в пору отступления советских войск, едва ли не враждебное.
Кан Шэн запретил своим работникам какие-либо связи с нами. От нас скрывают все стороны местной жизни, не допускают в театр на музыкально-литературные вечера, скрывают даже наличие в Яньани московских газет.
Кан двуличен, внешне по-прежнему вежлив, много обещает, но ничего не выполняет. Меня по «старому знакомству» Кан Шэн встречает неизменным шипением и улыбками. [68]
Алеев не выдержал сегодня и разразился целой речью. Мы сидели после завтрака за столом.
«У нас громадное количество мелких и крупных фактов, подтверждающих то, что мы во вражеском окружении! И нет ни одного штриха или факта, которые можно было бы рассматривать как дружеские!»
Черт побери, есть от чего потерять душевный покой!
* * *
После стакана байгара и сытной закуски Сяо Ли проболтался о приказе своего патрона. Кан Шэн заявил работникам, прибывшим из СССР: «Забудьте, как вы работали там! У нас Китай, и я заставлю вас работать по-китайски! Вас там не учили, а портили! Запрещаю водить дружбу с советскими!..» С каким презрительным высокомерием Сяо Ли держит себя с нашими сяо гуями.
Мы под неослабным внутренним и наружным наблюдением службы Кана. Будь то очаровательная преподавательница русского языка или десятки других соглядатаев вплоть до нашего бывшего повара. Молодчики Кан Шэна поспевают всюду. Их присутствие замыкает рты всех, к кому мы намереваемся обратиться. Кан Шэн сам назначает, кому и с кем надлежит беседовать. Разумеется, эта публика соответствующим образом обработана.
* * *
Измученный трагическими сообщениями из Советского Союза и глумливой яньаньской действительностью, я брожу и брожу в перерывах между передачами сводок Информбюро по двору.
Небо угольное. И крупные чистые звезды. И весь мир привлекательно дорог. Мир, не испакощенный насилием, предательством, подлостью. Воздух редкостно прозрачен. А приходишь в себя — и лихорадит тревога. Днем и ночью в сердце тревога, непрерывное ощущение опасности.
Кричат шакалы в горах. Порой крик подступает совсем близко к дому. Последнее время шакалов тайком постреливают на мясо...
На сердце тревога, боль. А видеть ее, угадывать ее никто не смеет. Мы здесь частицы той правды, за которую гибнут на Дону и на Волге.
И мы должны быть, как сама эта правда, уверенны, горды. [69]
13 августа
Наши отступают. Бои за Черкасск, Майкоп, Краснодар! Одна огромная битва на Дону и Кубани! Половина европейской части страны в руинах...
В Краснодаре на рабфаке в 1929 году я познакомился с Марией. В Краснодаре мы поженились. Там родина Марии. Кто бы мог подумать, что фашисты дотянутся до Кубани!