Особый район Китая, 1942-1945 гг.
Шрифт:
У вас происходят переброски войск, свидетельствующие о подготовке наступления против нас. Мы очень поражены и нам это непонятно.
Прошу прислать ответ. Чжу Дэ».
17 июля
Резко возрастает численность выловленных и раскаявшихся шпионов...
На собрании городского актива 15 июля специальные люди из управления информационной службы Освобожденных районов следили за публикой. Те, у кого хоть в чем-то проявлялось недовольство или сомнение, брались на заметку.
Как не вспомнить слова Мао Цзэ-дуна из прошлогоднего «Выступления на совещании по
Подозреваемых не только арестовывают, над ними издеваются.
18 июля
Мысль о том, что Ван Мин окажется в Москве, не дает покоя Мао Цзэ-дуну. Возня вокруг его болезни и «лечения» не прекращается.
* * *
Москва приняла меры.
Руководители Гоминьдана публично отказались от намерения вторгнуться в Особый район. Прекращены переброска и развертывание войск на южных границах Особого района.
19 июля
Делегаты съезда давно в сборе. Чжэнфын не только морально подавляет противников Мао Цзэ-дуна и наусыкивает на них партию, но и соответственно подготавливает делегатов. Надо полагать, к съезду всех «духовно очистят».
* * *
У Ма Хай-дэ тесные связи с самым неразговорчивым и скрытным человеком Особого района — Ли Кэ-нуном. По-моему, Ма Хай-дэ располагает наиболее подробными сведениями о делах в руководстве КПК. [176]
20 июля
Советские войска контрнаступают.
В Москве скончался брат Ленина — Дмитрий Ильич Ульянов.
Союзники высаживаются на острове Сицилия.
* * *
События последнего года на первый взгляд приводят к весьма неожиданным результатам, которые, однако, глубоко закономерны. Политбюро наделило Мао Цзэ-дуна неограниченными полномочиями. Отныне председателю ЦК КПК предоставлено право решающего голоса в секретариате Центрального комитета. Отныне последнее слово за Мао Цзэ-дуном. Как он решит, так и будет. Фактически органы партии исполняют при нем канцелярскую работу.
Антигоминьдановская кампания завершилась благополучно для Яньани. Председатель ЦК КПК кое-чего достиг. Ему удалось перебросить весьма крупные воинские соединения 8-й НРА в Особый район. Они благополучно перебазировались с восточного берега реки Хуанхэ и осели неподалеку от границы.
Председатель ЦК КПК понял, что опасность миновала и вряд ли центральное правительство вообще рискнет ответить на антигоминьдановскую пропаганду. Снова в Яньани античанкайшистская истерика. Мао Цзэ-дун выжимает из обстановки все. Расчет один — Москва в обиду не даст!
Центральное правительство в Чунцине и весь строй Чан Кай-ши всячески поносят и называют оголтело фашистским.
Мао Цзэ-дун возводит в свою заслугу нынешний конфликт с ГМД. Он говорит, что и прежде надо было проявлять твердость в отношениях с Чан Кай-ши. Твердость позволила бы избежать разгрома 4-й НРА и привела бы к ряду иных политических и материальных выгод. Таким образом, антигоминьдановская политика объявляется совершенно правильной и необходимой, а все действия Мао — прозорливым анализом обстановки, едва
Мао Цзэ-дун прямо говорит, что тактика Коминтерна в подобном положении близорукая, нереальная, не учитывающая конкретные условия страны.
Эти заявления Мао Цзэ-дуна ошельмовывают интернационалистское крыло КПК и направлены против этого крыла. В глазах партии Ло Фу, Бо Гу, Ван Мин и другие, [177] как сторонники коминтерновских установок, предстают почти банкротами.
Мао Цзэ-дун мне это изложил с глазу на глаз. Он поносил «догматиков», нанесших ущерб партии своей капитулянтской политикой по отношению к Гоминьдану, называл их близорукими теоретиками, подпевалами Чан Кай-ши.
При другой встрече председатель ЦК КПК (он был с Кан Шэном и одним из своих секретарей) снова обрушился на Бо Гу, Ван Мина за уступчивость перед Чан Кай-ши. Он стал обвинять их во всех прочих «догматических» прегрешениях. Мао Цзэ-дуну изменила выдержка. Он шагал по комнате, повышал тон. Шутки его были злы и грубы. Лицо побагровело.
Кан молчал и не спускал с меня глаз. Только в разгар маоцзэдуновской речи он выразительным жестом выслал секретаря из комнаты.
Мао хотел создать определенное мнение у меня, а через меня и у Москвы. Он хочет, чтобы я подпал под его влияние и смотрел на события его глазами.
Ему важно, чтобы Москва считала его действия всего лишь приложением марксизма к конкретной действительности и доверяла ему, не оставляла поддержкой. Он хотел своей откровенностью вызвать мою. Хотел, таким образом, узнать, как оценивают его линию в Москве и насколько он может далеко заходить в подавлении группы интернационалистов в КПК, не вызывая подозрений...
Сейчас, размышляя над всеми этими событиями, я прихожу и к другому выводу: председатель ЦК КПК ведет политику очень дальнего прицела, он создает выгодную для себя предсъездовскую атмосферу. И это, пожалуй, самое главное.
В этом направлении Мао и строит все свои действия. Из секретариата выведены Ло Фу, Бо Гу, Чжоу Энь-лай, Ван Мин, Ван Цзя-сян, Чэнь Юнь и Кан Шэн. Мао Цзэ-дун добился этого решения на очередном расширенном заседании политбюро. Председатель ЦК КПК вывел из секретариата не только своих противников, но и сторонников. Этот ход позволил Мао замаскировать откровенный разгон своих политических противников, ибо на том же заседании был сформирован под нажимом Мао новый секретариат из трех человек. Это Жэнь Би-ши, Лю Шао-ци и сам «председатель Мао». Тут Мао Цзэ-дун может всегда рассчитывать на понимание и поддержку...
Свеча, скрип пера, затрепанные страницы записной книжки. Никак не могу привыкнуть к свече. Неудобно читать [178] и писать. Свет изменчивый, тусклый. Или я просто устал?
22 июля
Бесконечные собрания. Каются арестованные по подозрению в шпионаже. Организация этих «спектаклей» санкционирована Мао Цзэ-дуном.
Собрание непременно открывает кто-либо из членов ЦК. Затем выступают арестованные — их покаянные речи зачастую прерываются аплодисментами.
На собрании 15 июля «осенний министр» заявил: