Особый район
Шрифт:
— Стой! — крикнул Винокуров без особой, впрочем, надежды на успех.
Рыжий обернулся, увидел милиционера и, злобно оскалившись, немедленно переключился на него. Наверное, лейтенант показался ему более достойной жертвой, и он бросился на нового противника. Не дожидаясь, пока его настигнет участь жертв пьяного питекантропа, Виноградов выстрелил. Он хотел попасть дикарю в плечо, но тот двигался слишком быстро, и пуля влетела ему прямо в оскаленную пасть, вынеся из затылка кусок черепной кости вместе с мозгами…
Один из участников празднества, со свернутой шеей, умер мгновенно. Второго, которому Рыжий проломил ударом кулака грудь,
Когда Гая и Дона узнали о гибели своего врага, они пришли в состояние полного восторга и целый день пели на своем языке грозные воинственные песни, от которых у слышавших их людей по коже пробегали мурашки. После этого при встречах с Винокуровым обе женщины падали перед ним на колени, стараясь коснуться лбом его ботинок. Наверное, так у их народа было принято выражать свою признательность.
Так в вонючей комнатке приискового общежития выстрел участкового милиционера поставил завершающую точку в трагедии, начало которой было положено тысячи, а может быть, и десятки тысяч лет назад.
Глава 2
Весенние хлопоты
— Давно известно, что в любом мифе есть изрядная доля правды, — завершил Мюллер свой рассказ. — А в нашем случае в этом и сомневаться не приходится, вспомните хотя бы тот электроножичек. Или трубу, из которой покойный муж Гаи склепал наконечник копья. Скорее всего это сталь, но чем-то так хитро легированная, что концентрированные кислоты не оставляют на ее поверхности даже пятнышка. А при какой температуре она плавится, одному Богу известно. Во всяком случае, автоген ее не взял и электросварка тоже. Что-то я не слышал, чтобы промышленность у нас выпускала такие сорта… Не сами же наши дикари делают подобные вещи. Помните, я еще в прошлом году говорил вам, что они — потомки исчезнувшей цивилизации. Теперь я готов даже поверить, что их предки на самом деле были чуть ли не бессмертными. Не зря ведь в Библии написано, что люди до Потопа жили почти по тысяче лет.
— Стоп, стоп! — поняв, что Мюллера понесло в сторону излюбленной темы, Незванов похлопал ладонью по столу. — Ты мне скажи лучше, какая практическая польза может быть нам от всего этого?
— Как это — какая польза? — опешил Альберт Генрихович. — Знания ценны сами по себе!
— Не думай, что я такой уж тупой и упертый материалист, — с обидой сказал Иван Петрович. — Я так же, как и ты, мог бы радоваться абстрактным знаниям, но в отличие от тебя я отвечаю за поселок, и меня, прежде всего, беспокоит, чем завтра кормить народ. Или — нашел ли Альберт Генрихович проход на материк. Скажи, нашел?
— Но мы ведь не обследовали еще и половину района! — запротестовал Мюллер. — Сойдет паводок, тогда и продолжим…
— А вот это вряд ли, — огорошил его Незванов. — Я не могу позволить, чтобы девять здоровых мужиков все лето болтались по горам, а женщины горбатились
Мюллер прикусил язык. Проведя почти всю зиму вне поселка, он как-то выпустил из вида, что жизнь в Красноармейце резко меняется, сделав разворот в сторону сельского хозяйства, и тут директор совершенно прав, важны будут каждые рабочие руки.
— Все, что мы можем себе позволить, — продолжил Иван Петрович, — это выделить на поиски одну группу, максимум три человека, а то и двоих. Пойми, я тоже не теряю надежду, иначе давно бы прикрыл ваши поиски. Но не могу я на летние работы одних женщин выгонять!
— Да, вы, наверное, правы… — совсем поскучнел Мюллер. — Только как же теперь все это затянется…
— Не переживай! — успокоил его Незванов. — Зимой опять три группы запустим. А теперь иди, отдыхай, пока есть возможность, а у меня дел много.
Выпроводив Мюллера, директор нажал кнопку вызова секретарши, чтобы отдать ей необходимые распоряжения. Но когда в кабинет неподражаемой походкой вошла Людочка, молодая, прелестная и аппетитная, как свежеиспеченная сдобная булочка, у Ивана Петровича мгновенно вылетели из головы все дела и непреодолимо сладко заныло в животе. Он поднялся из-за стола, защелкнул замок на двери, обнял Людочку за плечи и мягко повлек ее к большому кожаному дивану. Началось это у них давно, но случалось нечасто и всякий раз неожиданно для самого Незванова, иногда в самые неподходящие моменты. Из-за какой-нибудь самой малозначительной детали, вроде прядки волос за нежным розовым ушком или мелькнувшей в вырезе кофточки, когда Людочка наклонялась над столом, аппетитной складки между двумя упругими грудками, Ивана Петровича вдруг заливал жар желания, и он ничего не мог с собой поделать.
Сев на диван, он посадил Людочку себе на колени, прижался губами к нежной шейке чуть выше ключицы и запустил руку под кофточку, нащупывая застежку бюстгальтера. Раскрасневшаяся девушка прошептала срывающимся голосом:
— Ой, боюсь я, Иван Петрович, разговоры пойдут… Как я буду Елене Владимировне в глаза смотреть…
— Не будет разговоров, — задыхаясь и ничего уже не желая понимать, ответил он, — побоятся сплетничать… меня побоятся…
Когда все закончилось, Незванову, как всегда, захотелось остаться одному. Теперь Людочка уже не казалась ему такой уж привлекательной, а сам он чувствовал какую-то тупую неприязнь к самому себе. Поэтому он едва дождался, пока девушка, наведя на скорую руку марафет на лице в персональной директорской душевой, той же неподражаемой походкой выпорхнет из кабинета. Лишь легкий румянец на ее щеках мог что-нибудь сказать опытному взгляду, но ожидающему в приемной шоферу Сергеичу было не до того, чтобы разглядывать всяких свиристелок, он упоенно раскладывал на компьютере карточный пасьянс.
— Да, — крикнул Незванов вслед Людочке, пока она не успела притворить дверь, — разыщи Глаголу и срочно его ко мне!
В ожидании вызванного мастера стройцеха и крупнейшего свиновода поселка Иван Петрович обложился списками и графиками, чтобы хотя бы примерно прикинуть расстановку сил на предстоящий сельскохозяйственный (чуть было не подумал — промывочный!) сезон, распределить по бригадам сенокосные угодья, продумать схему транспортировки, назначить ответственных. Организация сельскохозяйственного производства оказалась делом хлопотным…