Особый склад ума
Шрифт:
Даже при том тусклом свете фар, который на них падал, поскольку они стояли не перед машиной, а рядом с ней, Джеффри заметил, как глаза водителя округлились.
— Начали отличаться. Я запомнил. Это ведь важно, да? Это, скорее всего, как-то связано с тем, почему вас позвали к нам в штат, не так ли?
— На оба ваших вопроса ответ будет «да», — сказал Джеффри, оглядываясь по сторонам. — Однако есть вероятность, что и мы сами тоже получим кое-какие ответы. — И он показал дулом пистолета на дорогу, ведущую в Сьерру.
Агент колебался, и Джеффри повторил этот жест еще раз, после чего тот побежал — медленно и прижимая к груди портфель.
Сьюзен
— Да уж, — протянула она и добавила: — Ну и ну… — после чего снова нырнула в салон.
Поворот на Буэна-Виста-драйв находился впереди, примерно в полумиле от места, где они остановились. Карта показывала, что это тупик — всего три дома, построенные на большом расстоянии один от другого. Тот дом, который они искали, стоял дальше других. Жилье вокруг него вообще отсутствовало. В качестве подготовки к визиту туда Джеффри предпочел бы пролететь над этим участком на маленьком самолете или на вертолете, но это было невозможно. Вместо этого приходилось довольствоваться картой, добытой в Службе безопасности штата, хотя та и страдала тем недостатком, что отражала не истинное положение вещей, а то, каким его хотелось представить владельцам домов и вошедшим с ними в сговор строителям, — и в данном случае, по всей видимости, дело обстояло именно так. Его тревожило, что он может лишь догадываться о где-то спрятанных датчиках тревожной сигнализации, а также о местонахождении стоящего где-то на отшибе маленького домика, о котором ему стало известно из разговора с подрядчиком. Он изо всех сил напрягал свое воображение, пытаясь догадаться, зачем тот мог понадобиться, но ничего не мог придумать. Он понимал, что эта постройка почему-то крайне важна для его отца, но не в силах был догадаться почему.
И это крайне его беспокоило.
Джеффри припарковал автомобиль на обочине у поворота на единственную подъездную аллею, рядом с которым на маленькой деревянной дощечке значился номер «135». Только эта дощечка и указывала на то, что где-то неподалеку, в лесной чаще, находится дом. Ни ворот, ни ограды. Только уходящая за деревья одинокая неосвещенная аллея.
Пару секунд они трое молча сидели в темноте. Их план был прост. Пожалуй, даже слишком прост, так как оставлял без ответа слишком уж много вопросов.
Джеффри, вооруженному пистолетом, предстояло отправиться по аллее к дому и подойти к нему спереди как можно ближе — может быть, даже постучать во входную дверь. Он предполагал, что вскоре после того, как окажется невдалеке от дома, ему неизбежно доведется активировать систему тревожной сигнализации, — его сперва обнаружат, а потом он получит отпор. Это был главный пункт плана: привлечь к себе как можно больше внимания со стороны обитателей дома 135 на Буэна-Виста-драйв. Если его при этом сразу не обезоружат, то тем лучше. Когда он окажется внутри, к дому пойдут Сьюзен и Диана, причем как можно более скрытно.
Джеффри хотелось верить, что после его появления те, кто его ждет, не будут до такой степени настороже. Тогда вторая волна вторжения может оказаться незамеченной. Сьюзен и Диана должны были зайти сзади и неожиданно для противника напасть на него с тыла. Подрядчик говорил, что пост наблюдения за мониторами системы безопасности находится на втором этаже, поэтому Джеффри знал, что ему потребуется заставить Куртенов спуститься на первый этаж и на нем оставаться. Все очень просто.
Таким образом, план нападения
Ему казалось, что на такой обман отец может купиться.
На самом же деле все обстояло с точностью до наоборот. Мать и сестра как раз и являлись той самой западней, в которую должен был попасться отец. Сам же Джеффри служил в этом капкане только пружиной.
Все трое очень тихо вышли из автомобиля и приблизились к багажнику. На всех была темная одежда: джинсы, свитеры и кроссовки. Джеффри открыл багажник и достал из первой сумки три кевларовых бронежилета, которые они тут же поспешили надеть. Сьюзен пришлось помочь матери, которая не знала, как надевать такого рода «одежду».
— А он действительно может защитить? — спросила Диана. — Чертовски неудобная штука.
— От обычного вооружения да, но…
— Увы, оно всегда остается, это «но», — проговорила Диана. — А как насчет того, что ваш отец питает прямо-таки отвращение ко всему обычному?
Этот вопрос заставил Джеффри нервно улыбнуться.
— И все равно я считаю, что было бы разумным их все-таки надеть, — сказал он. — Прошу рассматривать их в качестве прощального подарка нашего дорогого агента Мартина — подарка, который он нам оставил, отходя в иной мир. Я нашел их в шкафчике у него в кабинете.
Этот черный юмор заставил их всех усмехнуться. Джеффри достал вторую сумку, расстегнул на ней молнию и принялся вынимать оружие.
Он помог сестре засунуть пистолет в кобуру на плече, затем проверил свой собственный. Они двое взяли по автомату и надели на голову по темной вязаной шапочке. С самого дна сумки Джеффри достал два бинокля ночного видения, один из которых повесил на шею себе, а другой сестре. Затем он взял две монтировки, засунул одну себе за пояс, а вторую вручил сестре.
На какой-то миг Диане представилось, что ее дети опять стали маленькими и играют в полицейских и воров. Однако стоило этому отрадному воспоминанию промелькнуть у нее в голове, как сын вручил ей точно такую же шапочку и помог пристегнуть наплечную кобуру. Затем она получила револьвер, который Сьюзен привезла из Флориды. Джеффри приобнял мать и на короткий миг задержал руки у нее на плечах. Она показалась ему совсем маленькой, хрупкой и старой, изнуренной болезнью и грузом всех навалившихся на нее в последнее время несчастий. Свет был тусклый, но все равно он заметил глубокие морщины у нее на лбу.
Диану ее собственное состояние заботило меньше всего.
Она сделала резкий вдох, наполнивший легкие прохладным воздухом, и подумала о том, что ни за что на свете не захотела бы сейчас находиться в каком-нибудь другом месте. Впервые за несколько недель, а возможно и месяцев, она ощутила, что ей удалось собраться и усилием воли отогнать болезнь, захлопнуть перед ней дверь. Она прожила всю свою взрослую жизнь в страхе, что ее и детей найдет и уничтожит человек, которого она когда-то называла своим мужем, и ей грела душу сама мысль о том, что этой ночью они с ним поменялись местами и это она станет преследовать его в темноте, что это она вооружена и опасна, возможно, даже еще опаснее, чем он. Это заставило ее испытать ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения.