Осознание
Шрифт:
Врач свалился на пол. Яна повесила огнетушитель на место, стараясь удержать в себе злость, которая неожиданно сломала ее робость и позволила действовать… Вот что ей нужно – не робость, а гнев! Почему в реале она не может вести себя, как в играх? Может! Теперь так и будет!
Она стащила с доктора длинный широкий халат, натянула прямо поверх синей униформы. Открыла шкафчик, где висели два комплекта одежды уборщиков. Поясным ремешком связала доктору руки – получилось не ахти, но сойдет. Из тряпки сделала кляп, заткнула ему рот и лишь потом выскользнула в коридор.
Тихо зайдя в предбанник
И зашла в кабинет.
Там медсестра и охранник по-прежнему флиртовали, сидя на подоконнике. Модест неподвижно лежал на кушетке, из-под шлема торчали длинные волосы. Желтоватая подсветка монитора озаряла его лицо, оно казалось мертвенно-бледным, совсем как у покойника. Справа была стойка с реанимационным оборудованием, от приборов к телу тянулись провода, контакты электродов крепились к груди. На зеленоватом экране кардиомонитора светились цифры артериального давления и ярким зигзагом скакал огонек, отображающий биение сердца.
– Ты кто? – удивленно спросила медсестра.
Ей появление незнакомки, конечно, не понравилось, потому что охранник немедленно уставился на Яну.
– Из лаборатории прислали, – ответила та, направляясь к пациенту. – Коагулограмму запороли, нужно взять повторный анализ. Охлабастов разве не передавал? Ему должны были позвонить.
– Никто не звонил, – проворчала медсестра. – Ночь прошла, а только сейчас хватились.
Яна шагнула к кушетке, немного сдвинула штатив с капельницей, придирчиво осмотрела зажим на трубке и склонилась над программистом.
На брючном ремне у того висела карточка на прищепке. С прищепкой ее соединял капроновый шнурок, намотанный на ролик, чтобы не потерять карточку и не убирать в карман каждый раз, когда прокатываешь ее в считывающем устройстве.
– Ну и чего? – подошедшая медсестра оперлась на край кушетки с другой стороны. Стало видно, что лицо у нее такое же грубоватое и простецкое, как и манера говорить, – наверное, из деревни сбежала, недавно в Москве устроилась. – Не видишь, все в порядке.
Яна пошарила взглядом по стойке с оборудованием, ища, чем бы срезать карточку, но, как назло, ножниц или скальпеля видно не было. Когда медсестра заслонила ее от охранника, она спросила:
– А почему у вас пациент в брюках? Хотя бы ремень сняли, там же пряжка из металла, а тут оборудование, электроника…
Она расстегнула пряжку на брюках Артюхова, выпустила ремень из шлицов, сняла прищепку и небрежно сунула карточку в карман. И зашагала к выходу, бросив напоследок:
– Сейчас вернусь, готовьте пациента.
В проеме Яна оглянулась – уперев руки в бока, медсестра провожала ее недобрым взглядом.
– Ждем с нетерпением, – впервые подал голос охранник.
В коридоре Яна ускорила шаг и к подсобке уже подбежала. Открыла ее с помощью карточки, сунулась внутрь, не закрывая дверь, чтобы падал свет из коридора. Все равно слишком темно! Она провела рукой по стене, но вместо выключателя нащупала квадратную
Под дальней стеной стояла покосившаяся деревянная тумба без двух ножек и с треснувшей дверцей. Яна, присев на корточки, отодвинула тумбочку от стены и зашарила по обратной стороне. А вот и лэптоп, прилеплен скотчем! Покосившись на дверь, она вцепилась в скотч и принялась его отдирать.
Наконец удалось вытащить лэптоп – небольшой, темный, потертый. Выпрямившись, Яна повернулась к двери, и тут в кладовке за стеной завопили:
– Помогите! Кто-нибудь… охрана!
Реаниматолог пришел в себя и развязался! Яна, выскочив в коридор, рванула к лестнице. Сзади нарастал шум, звучали голоса, потом донесся топот.
Выскакивая на ступени, она кинула взгляд через плечо: в дальнем конце коридора появились Горилла и еще пара охранников, включая того, что кокетничал с медсестрой.
Вот теперь она порадовалась, а не пожалела, что на ней кроссовки, а не синие туфли на каблуках! В туфлях не побегаешь, а сейчас Яна единым духом слетела аж на четыре пролета – то есть на два этажа – и тут услышала топот и голоса, доносящиеся снизу.
Навстречу поднимались люди, причем, судя по специфическому писку переговорников, – охрана. И сверху тоже бежали охранники. Она вжикнула электронной карточкой в прорези замка, распахнув дверь, забежала на тринадцатый этаж.
Опять коридор, но этот освещен яркими лампами и устлан ковровой дорожкой. Стены отделаны дорогими панелями, украшены картинами.
Яна юркнула в первую же дверь, захлопнула ее, оказавшись в небольшой комнате, и прижалась к стене, слыша яростный стук сердца.
За дверью было тихо, никто не посмел сунуться на этаж. Или прохлопали, куда забежала нарушительница? Или проверяют сейчас четырнадцатый, а после и за этот возьмутся? Она осмотрелась: большое светлое помещение, стол, стул, компьютер, факс, куллер. Напротив еще дверь. Яна прислушалась – из-за нее едва доносился голос. Будто там монотонно бормотал приемник.
Сжав лэптоп под мышкой, она достала смартфон и быстро набрала сообщение для Атилы: «лэптоп у меня, нужен твой адрес, еду к тебе домой».
Неожиданно на столе зазвонил телефон. Она замерла, вжавшись в стену, и уставилась на аппарат. Звонок вскоре оборвался, зато голос за дверью стал немного громче. Отлипнув наконец от стены, Яна подошла к двери на другой стороне комнаты, приоткрыла ее: просторный кабинет, в центре – кресло-кушетка, в нем полулежит… да это же Сергей Зигович, глава «Русо-Вирта»!
Она широко раскрыла глаза, шагнула дальше. Вокруг кушетки стояло незнакомое оборудование, напоминающее то, что она видела в офисе Артюхова, но тут все было более громоздким и одновременно… изящным, что ли? Ничего лишнего, каждая деталь на месте. Кресло-кушетка было заключено в рамную конструкцию из хромированных стрингеров, спереди и сзади висели изогнутые пластины-мониторы, к голове Зиговича тянулись трубки и пучки проводов. Он что, себе в затылок их воткнул?
Губы главы «Русо-Вирта» шевелились, он что-то бормотал, будто разговаривал сам с собой. Завибрировал смартфон в кармане, Яна выхватила его и прочла сообщение: «решельевская 6, квартира 77. запасной ключ у соседей. быстрее, кажется, умираю».