Останемся врагами

Фирсова Мария

Оказавшись в отделе, я попала в какой-то другой мир. Стушевалась сначала даже, оглядываясь по сторонам и ловя на себе заинтересованные мужские взгляды. Робко улыбалась, заливаясь румянцем.

А потом, потом… знакомый голос раздался за спиной. Меня словно парализовало на мгновение, достаточно было обернуться. Это было шуткой, насмешкой, магией, чтоб ее. Глеб старался скроить серьезную физиономию, но в моей памяти он так и остался обаятельным гадом. Вот уж не знаю, к счастью ли, но меня он не вспомнил, как и мою сестрицу. Да уж… Таньку бы хватил удар. Она-то долгое время считала, что их роман оставит существенный след в его душе этого подонка. Ага, а оказалось, что память у Глеба,

как у рыбки Дори. Зато взгляд до сих пор мог обжигать. Оставшись с ним тет-а-тет в его кабинете, я места себе найти не могла. Рот предательски наполнялся слюной, все же похорошел он за эти годы.

– Запомни, - процедил Лавров, поправляя ворот, - опаздывать нельзя. К восьми должна быть строго на месте.

– Иначе?
– изогнула я бровь, вскинув подбородок.

– День не закрою, и сроки практики растянутся больше, чем на три месяца, - не моргнув глазом, выдал Глеб.

Такое пренебрежение обижало, на радушную встречу я, конечно, не рассчитывала. Я, вообще, не рассчитывала, что когда-либо мы с ним пересечемся, но у судьбы, видимо, свои планы.

– Что еще, старший лейтенант?
– облизнув губы, закинула я ногу на ногу, глядя на Глеба с вызовом.

Лавров поднялся со своего места, подошел к сейфу, достав оттуда наручники, и зацепив пальцем за браслет, покрутил в руках. Хм, это был намек?

Я только фыркнула, закатив глаза. Подобные экзерсисы вряд ли способны меня напугать!

– Прикуете к батарее?
– задерживая взгляд на его лице, поинтересовалась я ехидно.

– Если потребуется!
– наклонившись слегка вперед, обжег он меня своим дыханием.

Я замерла. Лишь глупо глазами хлопала, чувствуя, как сердце начинает колотиться в груди. Кажется, девочка выросла и теперь вступила на запретную территорию. Отчего во мне проснулась язва – я не знала. То ли встреча произвела такое впечатление, перевернув все с ног на голову, то ли мне просто было приятно ловить на себе взгляды Глеба. Я-то чувствовала, что вызвала у него интерес, да и кольца на пальце не было. Вот уж Танька обалдеет, узнав, что ее ненаглядный Глебушка жив, здоров и одинок.

– А потрогать можно?
– наивно хлопнув ресницами, уставилась я на Глеба.

Лавров кашлянул и быстро убрал наручники за спину. Ничего, дорогой, привыкай, нам с тобой еще три месяца бок о бок. Я тебе припомню все: и Таньку, и дурацкие флюиды, что так ловко распылял, изображая из себя принца на белом коне. Козел он все-таки, а не принц!

– Тут, Алина, тебе не лавка чудес, - расправив плечи, выдал Лавров.

Прошелся из одного угла кабинета в другой, не переставая коситься на меня. Если он решил учить меня уму-разуму, то поздно. А Славка, конечно, свинью-то подложил, точнее его папаша, хотя… откуда ему знать, что Лавров был первой моей любовью. Пусть тайной, но все же. Мурашки-то до сих пор бежали по коже, достаточно было увидеть его. В голубых глазах можно было утонуть, достав со дна морскую звезду в ладошках. Только вот, несмотря на внешнюю мягкость, характер у Лаврова был, как сталь. Такого не прогнешь под себя, в чем я уже убедилась на печальном опыте собственной сестры. Но отчего-то захотелось утереть нос этому красавчику, поймать его на крючок, чтобы потом, ехидно посмеявшись, сделать ручкой!

– Я с первого раза уяснила, что с Вами, Глеб, простите отчества не помню, шутки плохи.

– Умница, - кивнул он, - кстати, не напомнишь, а я долго встречался с твоей сестрой?

– Что? Ах, простите, забыла, что Вы уже в возрасте и не все функционирует, как должно, - снисходительно улыбнулась я, сфокусировав взор на той части тела Глеба, что была ниже пояса, а голос внутренний ехидно добавил, что Лавров еще попляшет.

Практику

он мне и так поставит – против начальства не пойдет, а вот сладкая жизнь ему обеспечена на эти месяцы.

– Обойдемся без отчества. Фото-то хоть покажи, - поскреб он макушку, процедив сквозь зубы.

Напряжение росло между нами, и если мы не сработаемся, в чем я была практически уверена, то, вероятно, просто покалечим друг друга, спалив к чертовой матери не только собственные корабли, но и порты.

– Нет уж, - скрестила руки на груди, - тренируйте память или, действительно, заведите блокнотик.

– Заноза, - пробурчал Глеб недовольно.

Что я подумала о нем в тот момент – ему лучше не знать.

Глава 4. Глеб

В конце дня я чувствовал себя так, словно на мне пахали. Хотелось упасть и сдохнуть. Во-первых, от этой девицы болела голова и член, казалось, отвалится нахрен. Все эти ее чувственные позы, томные взгляды, хотя, может, я себя накрутил, конечно, и она вообще не хотела меня соблазнить. Но, черт возьми… Я едва ли не кончал себе в штаны, когда она, думая, что ее никто не видит, облизывала губы, сосредоточившись на протоколах. Старательно изучала все, что-то записывала в свой блокнотик, при этом хмурила брови и тяжело вздыхала. Грудь ее колыхалась под тонкой тканью блузки, а я вместо того, чтобы постановление дурацкое допечатать, предавался нездоровым фантазиям. И как после этого Славке-то в глаза смотреть?! Нет, с этим надо было что-то делать. Поэтому еле дождавшись окончания рабочего дня, отправился в кабинет к Оползневу.

Анатолий Михайлович с кем-то ругался по телефону и судя по тому, что выражений он не выбирал, я так понял, что его собственный сын отхватил приличного леща от папаши.

Увидев меня, Михалыч рукой взмахнул, кивнув на свободный стул. Я присел и начал мысленно прокручивать в голове заготовленный текст.

– Что-то серьезное?
– закрывая ладонью трубку телефона, поинтересовался у меня Оползнев.

– Я по поводу практикантки, - подавшись вперед пробурчал в ответ. Аж пуговицы расстегнул на кителе от волнения… или от собственного желания все-таки трахнуть ту вертихвостку.

– Хорошая девчонка!
– улыбнулся Михалыч, не давая мне закончить фразу, - я ж тебе говорил – способная, толковая. Чего она только в моем оболтусе нашла, - шикнул он, снова возвращаясь к собеседнику.

Я только челюсть сжал, чувствуя, как разом все зубы ныть начали. Дьяволица проклятая! Встал и на выход отправился, а Оползнев, снова отвлекшись, бросил в спину:

– Завтра у нас ужин семейный, так что ждем в семь в гости.

Только ужина мне не хватало. Это какой-то глобальный пиз…, впрочем, может, не все так и страшно. Подумаешь, три месяца, три гребаных месяца.

Я - здоровый мужик с устойчивой нервной системой и не выдержу какую-то цацу?! Выдержу, конечно. Это всего лишь девушка, а не смертельный вирус или ураган!

Ввалившись в квартиру, стянул бушлат и прямиком полез в шкаф. Там на полках альбомы пылились старые с фотографиями, уж очень любопытно мне было взглянуть на сестрицу этой Алины. Татьяна вроде… Как ни старался, а вспомнить не мог, словно память стерли ластиком. Черт, сколько ж мы встречались с ней? Месяц, два?!

Перерыл кучу фотокарточек, но так и не нашел ничего. Зато Дашка объявилась, позвонила и довольным тоном пропела, что завтра ужин в честь годовщины нашего знакомства. Мы, оказывается, два года, как встречаемся. Я, конечно, постарался быть ласковым, а сам пыхтел, как самовар, желая поскорее отделаться от будущей жены. Почему-то именно сегодня всё и все раздражали, вызывая стойкое желание выбросить телефон на помойку.