Остановись, мгновенье, ты ужасно

Жуков Вячеслав Владимирович

Но сейчас этот коллектор был даже очень кстати. И хорошо, что шел проливной дождь. В переулке не оказалось ни одной живой души.

Ефимцев остановился передней правой дверью возле чугунной крышки. Выйдя из машины, достал из багажника небольшую монтировку, ее концом подцепил край чугунной крышки, и, ухватившись за него обеими руками, отодвинул ее.

Из глубины подземного пространства, словно джин, вырвавшийся на свободу из тесной бутылки, повалил фонтан пара, пропитанный запахом застоялой канализации.

Ефимцев поморщился и сплюнул. Открыв

правую переднюю дверь машины, быстро вытащил Камня. Не думал, живой ли тот еще, или мертвый, сбросил его в колодец. Прислушался, услышал далеко внизу громкий всплеск.

Порядок. Оказывается, в нечистотах, за которые иногда так ругают коммунальщиков, тоже есть польза. Вот, хотя бы, как сейчас. Тело Камня надежно погребено в них, мир праху его.

Вернув крышку на прежнее место, Ефимцев сел в машину и быстро уехал оттуда. Теперь можно чувствовать себя спокойно и не вздрагивать по ночам. И полковник успокоился.

Глава 31

Федор Туманов, Грек и Ваняшин сидели возле стола, когда дверь кабинета распахнулась, и вошел полковник Васильков. Глянув на всех троих несколько мрачноватым взглядом, «батяня» покачал головой.

– Хорошо сидите. Для полного счастья вам только бутылки не хватает, – проговорил он.

Туманов с Ваняшиным промолчали, а усатого Грека, словно кто-то за язык потянул:

– Да какое уж тут счастье, товарищ полковник?

Васильков крякнул и сел на единственно свободный стул. Посмотрел на майора Туманова.

– Федор Николаич, помнится у тебя в деле где-то мелькал мертдотель ресторана «Три мушкетера»?… – спросил Васильков, усаживаясь поудобней на жестком стуле.

– Да. Есть такой. Савелий Маркович Григорьев, – ответил майор.

Грек улыбнулся.

– Колоритная натура.

Васильков посмотрел на Грека, кивнув.

– Ну так вот эту колоритную натуру убили.

Улыбка пропала с лица усатого капитана.

– Вот как, – протянул Грек.

– Три часа назад, проезжавшие мимо гаишники обратили внимания на стоящую в переулке, это рядом с рестораном, черную «Вольво». Раз проехали, стоит машина. Два проехали, стоит. А на третий раз подошли, глянули, а в ней – два трупа.

– А второй труп чей? Ну один, это ясно – метрдотеля Григорьева. А второй?… – спросил неугомонный Грек, словно он тут был старший, а не майор Федор Туманов.

– Могу только сказать, что это труп девушки. Более точную информацию, вы сможете получить на месте, – сказанное Васильковым, можно было расценивать как приказ, который необходимо немедленно исполнять.

* * *

Оба трупа находились на заднем сиденье новенькой «Вольво». Криминалист Семин со своими двумя помощниками осматривал их, ничуть не брезгуя замараться в крови.

Лично Греку при таком изобилии крови сделалось не по себе. Казалось, вся машина изнутри была залита кровью. Заднее сиденье, где, как двое влюбленных, прижавших друг к другу, застыли два трупа, само собой. Но кроме этого, кровь была и на передних сиденьях. На стеклах. На дверях.

–

Что ж ты хочешь? – сказал Ваняшин, когда Грек высказался ему о таком количестве крови. – В одном этом быке ее не меньше ведра, – кивнул лейтенант на труп Савелия Марковича, на лице которого перед смертью отпечаталась маска ужаса. Да так и осталась. И оттого лицо покойного метрдотеля сделалось неприятным.

Лицо девушки, напротив, оставалось таким прекрасным, каким было при жизни. Ее можно было принять за спящую красавицу, если бы не перерезанное горло, напоминавшее о том, что эту красавицу уже ничем не разбудишь.

Едва заглянув ей в лицо, Туманов с Ваняшиным узнали Зинулю, проститутку из ресторана.

– Ну с этой все понятно, – принялся размышлять в слух Грек. – Любая проститутка балансирует по лезвию ножа. Но разве могут быть враги у метрдотеля? Савелий Маркович был хитер не в меру. Всем старался угодить, и вашим и нашим.

– Выходит, были, – сказал Ваняшин.

– А, по-моему, враг у них один, – сказал Туманов.

Грек кивнул.

– Ну да. Они убиты одним и тем же способом. Им перерезали горло.

Туманов разочарованно покачал головой.

– Дело даже не в этом, – задумчиво проговорил он. – Просто я подумал… – начал майор и не договорил.

Сан Саныча Грека это взбесило.

– Вот до чего у человека дурацкая привычка. Начнет говорить, и на самом интересном месте замолкает. Он, видишь ли, подумал. О чем?

Федор обнял вспылившего Грека.

– Да нет, Саня. Просто мне в голову пришли кой, какие мыслишки, которые не мешало бы проверить. Леш, отвезешь? – попросил майор.

– Хоть на край света, – проговорил Ваняшин и спросил: – Куда ехать?

* * *

Грек вообще не понимал, зачем их сюда занесло. Толкнув легонько приятеля Леху Ваняшина в бок, он сказал:

– Федор Николаич хочет полюбоваться на останки развалин.

В ответ Леха Ваняшин только пожал плечами, потому что сам не понимал, для чего Туманов сюда приехал и их привез. В самом деле, что ли посмотреть на развалины некогда великолепного дома? Но то, что осталось от него, ничего кроме уныния вызвать не может. А еще, все это вызывает неприятные воспоминания. Здесь погибли три лучших бойца спецназовца из роты майора Стриженова. И кто знает, окажись они с Греком здесь чуть пораньше, чем бы все обернулось для них. Кажется, у приятеля Грека тоже чесались ручонки отличиться, первым взять Мамедова. Кто попытался сделать это, теперь покоятся на кладбище.

Рассуждая обо всем этом, Ваняшин наблюдал за майором Тумановым, который как неприкаянный бродил по развалинам. Потом ему зачем-то понадобилось полазить в гараже.

Три машины, находящиеся возле гаража, оперативники увезли в управление. Среди них джип и серая «девятка» на которой приехал сюда Мамедов. Третья машина, старенькая «БМВ», скорее всего, принадлежала кому-то из охранников Мамедова. Впрочем, тогда это доподлинно установить не удалось. Ни в одной из машин не оказалось документов.