Остановись, мгновенье, ты ужасно
Шрифт:
В этот же день, встретившись с Мамедовым, Ефимцев рассказал о полученных сведениях, в какой день и в какое время президентский эскорт проследует по мосту.
О том, что покушение не удалось, Ефимцев узнал от Камня. Он стоял на остановке не далеко от Мамедова и все происшедшее, видел своими глазами и сразу же сообщил полковнику по телефону.
Ефимцев постарался выслушать доклад спокойно, хотя какое уж там спокойствие, когда внутри все трепетало от волнения. Отключив телефон, подошел к окну. Глядя на снующих по улице людей, в душе порадовался, что у Мамедова ничего не
Себя Ефимцев презирал. С тех пор, как вернулся из Чечни, возненавидел себя. Думал, вернувшись к семье, сумеет успокоиться. Искал оправдания в том, что ту подлость он совершил ради жены и сына. Кто вырастит его, если бы полковника там убили? Кто поставит на ноги? Теперь смотрел на все другими глазами. Не пропал бы сын. И жена не пропала бы.
Но он поступил, как последний негодяй. А может, он таковым и был всегда? При этой мысли полковнику было тошно. Теперь он всегда носил с собой пистолет. Думал, пристрелить Мамедова и самому пустить пулю себе в висок. И стыдился признаться себе, что боится умирать. А жена и сын, это всего лишь отговорки.
Сразу же от автобусной остановки агент Камень проследовал за милицейской машиной, в которой ехал майор Туманов, до самого загородного поселка. Видел взрыв дома.
Ефимцеву казалось немного странным, что перед смертью Мамедов не позвонил ему. Хотя, если разобраться, в такой спешке, когда у тебя на хвосте сидят менты, не до того. Но полковник Ефимцев был рад этому взрыву и пожару после него. Наверняка, та бумага, подтверждающая его трусость и слабость, сгорела в огне. Чтобы убедиться в этом, сразу же после звонка Камня, Ефимцев выехал на место и контролировал всю работу спасателей, разбирающих обломки. Видел, обгоревшие, раздавленные трупы. Но больше полковника интересовали хоть какие-то документы, которые могли уцелеть по случайности. Ничего не уцелело. Огонь сделал то, что собирался сделать сам полковник Ефимцев, он перечеркнул его прошлую жизнь. Так может быть, теперь стоит начать жить по-новому. Вряд ли кто-то сумеет обвинить полковника Ефимцева в предательстве. Это мог сделать только один человек. Но теперь он мертв. Знал бы сам Мамедов, каким обезображенным будет его тело после смерти. Хотя, теперь ему уже все равно. Он верил в то, что Аллах его простит. Вот и пусть теперь держит ответ перед ним.
Такой религиозный фанатизм нисколько не удивлял полковника, а только лишь вызывал усмешку. Впрочем, сейчас Ефимцеву было не до размышлений о мертвом террористе. Он внезапно подумал о лейтенанте Осипове. Парень может изрядно подпортить ему жизнь. Он видел взрывчатку, которую майор Туманов обнаружил в серой «Волге». Возможно, об этом он никому не сболтнет, но все-таки будет лучше, если его… убрать. И сделает это Камень.
– Когда надо? – спросил агент, после того, как Ефимцев объяснил ему, что от того требуется.
– Желательно, сегодня. Это дело нельзя откладывать…
Камень понимающе кивнул. Он вообще был смышленый, этот Камень. Чтобы не действовать своему шефу на нервы, никогда не задавал лишних вопросов.
– Пусть это будет, ну скажем, наезд машины. Адрес, где Осипов живет, ты знаешь…
Камень
– Машину позаимствуешь у кого-нибудь на улице, – посоветовал полковник. На этот раз Камень изменил своей привычке, молчаливо кивать башкой. Сказал:
– Сделаю все в лучшем виде.
Зная, что его агент любит иногда поимпровизировать, Ефимцев предупредил на всякий случай:
– Ничего лишнего не должно быть. Как закончишь с ним, уезжай. Мне не звони. Знаешь что, – призадумался Ефимцев. – Давай, сделаем так. Там на этой улице есть кинотеатр «Вулкан». Ты подъезжай к нему. Я тебя там буду ждать. Пересядешь в мою машину. Доложишь о сделанном, а заодно я тебя и подвезу, чтобы тебе не мотаться по городу на ворованной машине, – сказал Ефимцев.
Камень на это отмолчался.
В этот вечер Ефимцев нарочно сделал так, чтобы Осипов подольше задержался на работе. За это время Камень должен был угнать приглянувшуюся ему машину, загнать ее в какую-нибудь подворотню и, свинтив номера, вместо них навесить липовые. Заранее были заготовлены фиктивные документы с печатями и подписями, на случай, если какой-нибудь гаишник попытается докопаться. Хотя сам Камень на это не очень-то рассчитывал. С вечера начался проливной дождь. Все нормальные гаишники в такую погоду, предпочитают отсиживаться в своих служебных авто.
Полковник Ефимцев, как и было условленно, ждал своего агента не далеко от кинотеатра. Увидел летящий по улице на большой скорости синий «Москвич», и интуиция подсказала, что это Камень.
Видно нервишки стали сдавать у железного агента. Не терпится ему побыстрее избавиться от машины. Хотя это и понятно, мало того, что она в угоне, так еще и засветилась по мокрухе.
Когда Камень пересел в машину к Ефимцеву, полковник заметил, что агент выглядит озабоченным.
– Что-то не так? – спросил Ефимцев.
Камень ответил после того, как закурил:
– И да, и нет.
– Говори яснее, – потребовал полковник. – Ты не сделал Осипова?
Камень кивнул. Эта проклятая его привычка кивать башкой, иногда невыносимо раздражала Ефимцева. Вот как сейчас.
– Его я сделал, – сказал Камень.
Ефимцев облегченно вздохнул. Самое основное было сделано. Остальное уже мало интересовало его. Но он все-таки спросил:
– Тогда, что же ты волнуешься?
– Мне показалось… В общем, там мужик проходил. Он мог видеть меня… – поделился Камень тем, что его беспокоило. Но Ефимцев только улыбнулся на это.
– Успокойся. Сейчас поедем, оттянемся на полную. Глянь-ка, ты кажется, ремешок дверью прищемил, когда садился, – сказал он Камню, и когда тот наклонил голову, чтобы глянуть вниз, полковник выхватил из расстегнутой кобуры пистолет и рукоятью сильно ударил агента в висок.
Камень вздрогнул и привалился головой к двери.
Выезжая из переулка на эту улицу, Ефимцев заметил крышку люка канализационного коллектора. Какому-то ненормальному пришла нелепая идея, установить его на правой стороне проезжей части. Особенно эта крышка не мешала для проезда, но при желании и на большой скорости, наехав на нее колесом, можно изрядно повредить подвеску.