Остановить бога
Шрифт:
— Батюшка мой не любит Полянию, — сказала Белава.
— А кто ее любит. Правят жестко, народ озлоблен, хитер и изворотлив. Три шкуры с чужаков дерут. Если колдуна поймать сумеют, казнят при всем народе. Потому там о волшбе забудь. При местных даже думать о чародействе не смей, каждый доложит.
— Ох, лишеньки, — девушка зябко поежилась.
— Не переживай, — Дарей потрепал ее по плечу, — Все хорошо будет.
Лошадки уже цокали по каменной дороге, и Белава решила отложить переживания на потом.
Глава 6
Каменная тропа почти терялась в зарослях высокой травы. Казалось, лошади плывут по колышущемуся
— Благодать-то какая, — сказала она с блаженным выдохом.
— Да, — согласился Дарей. — Хорошо.
Вскоре они въехали в березовую рощу. Из-за ближайшего дерева показался олень, без страха глядевший на людей. В блестящих черных глазах застыло любопытство. Белава с удивлением оглянулась на бесстрашного зверя.
— Здесь никто не охотится, — пояснил чародей. — Бермята защищает тех, кто живет на его землях.
Роща закончилась на верхушке небольшой горки, по склону которой все так же змеилась каменная тропа. Чародеи ненадолго остановились и осмотрелись. Внизу, среди зеленого поля стоял небольшой домик. Белава подумала, что он похож на фигурный леденец, даже захотелось лизнуть его. Вокруг этого карамельного домика был разбит небольшой сад. Пятнистая большая собака показалась возле низенькой калитки, распахнутой настежь. Псина разлеглась, заняв весь проем, и лениво зевнула. По забору грациозно шел белоснежный кот. Он мягко спрыгнул рядом с псом, потерся об него и исчез где-то в саду. Недалеко от домика паслась рыжая корова. И ни души вокруг… Белаве показалось на миг, что ей снится добрый и приятный сон. Учитель усмехнулся:
— Создал-таки свой лубок бес старый.
— А мне нравится, — ответила девушка.
Путники тронули лошадей, и те начали неспешный спуск вниз. Пес повернул голову в их сторону и встал, давая подъехать поближе. Он глухо заворчал, намекая, что здесь не ждали незваных гостей. Дарей приставил руку ко рту и крикнул:
— Бермята, встречай гостей.
Через некоторое время в проеме открытой калитки появился невысокий старик. Его белоснежная борода свисала ниже пояса, такие же чисто-белые волосы падали на плечи. Лоб перехватывал кожаный ремешок. Старик отодвинул все еще ворчащего пса и поднял руку к глазам, вглядываясь в двух путников.
— Не признал, мой старый друг? — спросил Дарей.
— Дарей! — Бермята всплеснул руками и цыкнул на пса.
— Заходите, заходите скорей, — сказал старик, приветливо улыбаясь.
Путники спешились и пошли за стариком.
— Коняг-то расседлайте, — бросил на ходу Бермята, — пущай пасутся, Барбоска прсмотрит.
Пес преданно глянул на хозяина и вышел за калитку, будто понял, о чем тот говорил. Чародей с ученицей освободили лошадей, и те уткнулись мордой в траву, с удовольствием отщипывая сочную зелень. Путники последовали за стариком, скрывшемся в своем домике-леденце. В доме была всего одна горница, где колдун готовил, спал, ел, хранил травы. Горница была чистой и опрятной. И сам Бермята был чистенький и аккуратный. Его волосы и борода были гладко причесаны, длинная серая рубаха приятно пахла свежескошенной травой. Колдун не спеша накрывал на стол, время от времени поглядывая на своих гостей.
— Знакомься, друже, — заговорил чародей. — Это ученица моя, Белава.
— Любопытная у тебя ученица, Дарей. — Бермята
— Велеслав? Чародей жизни, что всевидящие башни сделал? — подался вперед Дарей.
— Он самый. А ученица твоя правнучка братьев, как я погляжу. — Бермята поставил перед ними чугунок с дымящейся похлебкой и нарезал хлеб. — Велеслва, должно быть. У Остромира было трое детей, но двое обычные, а третий чародей жизни оказался, но после себя никого не оставил, погиб совсем молодым. А от Велеслава дальше род пошел. Три сына и дочь, все жизненной силой управляли. Так вот судьба распорядилась. Более сильный слабей в роду оказался. Чья ты внучка?
— Хвалены, — ответила Белава, слушавшая старого колдуна, раскрыв рот.
— Дочки Велеслава, стало быть. Кто еще у вас даром в роду обладает?
— Я не знаю, — честно призналась девушка. — Матушка ничего не рассказывала, а бабушку я всего один раз и видела.
— У нее дар жизненной силы переняла?
— Нет, дар позже проснулся.
— Странно. Вижу жизненную силу, вижу, что чужая она, не твоя. Много всего вижу, даже дем онов кровь вижу. Ее-то зачем взяла?
— Ее Зверь укусил, — пояснил Дарей.
— Какой Зверь? — Бермята с любопытством посмотрел на чародея. — Совсем я в своем отшельничестве увяз, что в мире делается, не знаю. Расскажите мне.
Дарей коротко рассказал ему все, что приключилось за последний год. Бермята слушал с интересом, периодически кидая взгляды на девушку и кивая. Пока чародей продолжал говорить, старик принес пирог, разлил чай и снова сел, продолжая кивать.
— Знатно, знатно, — подытожил колдун рассказ товарища.
— Так вы видите во мне Зверя? — наконец решилась задать мучивший ее вопрос Белава. — Я его совсем не чувствую больше, даже ощущать и видеть слабей стала. После укуса могла понять кому какой запах принадлежит, по следу пойти, а сейчас чувствую совсем мало.
— Так ты зверя-то своего так пристроила, что он без надобности и не покажется. Спит он крепко. Позовешь, придет.
— Хорошо, — с облегчением выдохнула девушка. — Все-таки он был полезным.
— Только ты осторожней с этой силой, если позволишь ему верх взять, сама поменяешься. — предупредил колдун. — Опасную ты игрушку приручила.
— А как звали братьев бабушки? — девушка все больше хотела узнать о своих родичах.
Бермята отхлебнул горячий чай и задумался, некоторое время храня молчание.
— Сыновей Велеслава было трое. Старшего звали Хот, среднего Славолюб, а младшего Путята. Плохо помню их детей, и был ли у кого-то дар. Я тогда все больше хотел уйти от мира. Вроде у Хота народилось пятеро детей, но дар перешел только к одному из них. Сын или дочь, не помню. У остальных тоже должны быть наследники, но дар должны были взять единицы.
— Почему? — спросил Дарей.
— Равновесие, друже, равновесие. Чародеев жизненной силы не может быть столько, как остальных. Сила не должна собираться в большом количестве, иначе она убьет наш мир своим могуществом. А такие как она, — колдун кивнул на разинувшую рот Белаву, — вообще рождаются один на несколько столетий. Когда в пору войдет, сможет в себя столько силы вобрать, что свет померкнет… Надеюсь, что гордыня никогда не завладеет тобой, Белава, потомок великого Святомира.