Остановка во мне – доказательством просит
Шрифт:
На тебе он верен личностью – внутри,
Чтобы видеть форму от любви,
На которой ты поставил рай.
Что не сделать личности на той
Посторонней шёпоту искре,
То не взял ты миром на изгое
В страхе слов – необратимо мне.
Городской сумасшедший
Нет над тобой обывательской речи,
Стаяло новое общество
Ты пролагаешь искусству наречие -
Сложно ценя городское приличие.
Только под своды театра и жизни
Ты не ступаешь актёрской приметой,
Чтобы учить городские могилы поэту.
Жив ли герой и откуда за право
Ты не умеючи смыслом торгуешь,
Ждёшь под развалами месяца ада
Свой искромётный источник о чувствах.
На люди вынес свой мира источник,
Стал божеством и от этого прочит
Твой сумасшедший картины реальный -
Ужас прийти за мечтой о любви.
Грозно не выеден слабой моралью,
Слёг в идеальности нового чуда,
Где за торги под судьбой не оставил
Пламя поэта и верности скуку.
Странной основой ты ждёшь это утро
В призрачной метке спустившихся писем,
Но из театра не вышел, как чудо -
Твой историчности странный обычай.
Слёг в истончённом порыве от счастья
Времени в городе слов о приличие,
Стал идеальному возрасту правилом -
Сном сумасшедшей причины в наитии.
Был за поэтом, как раб на истории,
Чёрной обношенной прозой в предчувствии,
Словно сошёл ты с ума от приличия
В этом прямом, утолённом бесчувствии.
Субъективная строчка в себе
На обеденный стол я сложу
Субъективные строчки к еде,
Чтобы думать о численном дне,
Без которого сном дорожу..
Что неявный уставился вдаль -
Опрометчивый ворон над днём,
То не видно им душу и шлёт
Истощение прошлым на гнёте.
Будут письменным образам тьмы
Расточённые облики ждать
До обратного вымысла в них,
От которых не видят ту страсть.
Что на стол я сегодня кладу
И обеденный встретив мотив -
Ты не знаешь его, как одну
Исторической пользы звезду.
Субъективное пламя горит
Под изношенный временем стиль
И об этом внутри говорит,
Чтобы думать над строчкой по ним
Истощением прошлого в стих,
На которым ты снова сложил -
Эту вольность у ворона вниз
И над пищей судьбы – проложил.
Не
Стоишь потупив взгляд – пути назад,
Чернеет новый день над головой,
За тусклым словом близится прибой
И славы довод видеть под рассвет.
Шатаешься на утреннем снегу
Почтившей слабости из века на бегу,
О том, чтоб думать мыслью иногда,
Приличествуя мысленно в дорогу.
Нельзя унять проблемы вдалеке,
А смерть расположить в одной руке,
Коль скоро мысли льются о нутро,
Приличествуя смелости в душе.
Спустился думать вечностью в метро
И там спросил о слове неприкаянном,
Чтоб ветром стать над личностью одной
И улететь помятым сердцем вдаль.
Туда, где смерти виден силуэт,
Её покорный уровень на взгляд,
Чтоб говорить приличествуя в ряд
Судьбе из толка будущего в нас.
Ты не желаешь думать о плохом,
Иметь спонтанный уровень наград,
Чтоб душу ворошить над этим сном
И снова оправдать искусством взгляд.
Туда, где нет искомого лица,
За вечностью из смерти без тебя,
Где нет усталой повести в любви,
А только шлют судьбе одни дожди -
Причины жизни думать вдалеке,
Чтоб ночью ждать искусственно умом
И в этом теле робостью ища -
Приличествовать смерти над нутром.
Дорога в никуда
Не слышно шум колёс и на огне
Не виден дух костра, свободы в ряд,
Не знает о любви на этот раз -
Природа душ дороги в никуда..
Чтоб стало жить по роскоши своей
Нетленно мило в прошлом и тогда
Ты будешь жив на шуме от огней,
Им форму слов ревнуя в никуда.
Зачатый довод в смерти на тебе
Не знает час от роскоши умом,
Он только виден боли на огне
И сам не тронет риском под углом.
Свою свободу вышел там терять,
Имея пользы численную власть,
Чтоб думать об обыденности нам
И в этом призраке за участью ходить.
Дорога в путь исчезла за углом,
Не видно смерти прошлого опять,
А ты стоишь ей в мире на потом,
Чтоб душу в жизни снова познавать.
Дороги той не властвует мотив,
Не знает от кого ты был ей рад -
Презренный раб под обликом любви,
Забытых слов о времени, в огне.
Следы безголового счастья