Остановка во мне – доказательством просит
Шрифт:
Луны моралии и свод её мечты,
Где ты покрыл ту Землю на словах,
Держась скульптурой познанного мы,
Отчётливо не закрывая прах -
Ты видишь этот проблеск сердца тьмы
И снова удивляешь лунный взмах.
Одну имея правду
Одну имея суть – не обессудь,
Ты вышел из причаленного сна
К
Где день, как субъективное крыло
Всё также веет чудом – тяжело.
И ищет право в мире от людей,
Имея правду только лишь – свою,
Ты суть им ищешь к личному уму,
А сердце повести нелишне указать,
Что больший путь из видимого сна,
На дне которого ты так хотел сказать,
Что все остались близкие мечты
Нетронуты от правды и затеи.
Но делать шаг на подлинных словах
Ты не умеешь в стиле этих лет,
Им ищешь правду и за время – страх
Всё обличаешь к сердцу в высоте,
Которую ты полюбил одну
За правду жизни высмеять, что сам
Не стал стоять искусно на аду,
А смертью вышел в подлинном опять.
Не этот день имея – смотришь ты,
Как солнце объясняет эту страсть,
По стороне которой стали мы
Иметь всю жизнь и правду на словах,
Искать причины в личности одной,
Страшить искусство в сердце и затем
Им верить в чудо высоты из звёзд
И этим в праве говорить – своё.
Открываешь телефонный путь
За смертью из короткой проводной
Системы слов и провода от лиц -
Ты ищешь день и новых проводниц
В культуре смысла подлинной души.
Они столпились мантией у прав,
Одержат стилю телефонных прав
Свою свободу мира сквозь беду
И личный казус сердца на виду.
Ты позвонишь из целого меча
Искусства взгляда – миром сгоряча,
А сам им будешь подлинно расти
И жить в среде от мысли проводной.
Но этот мир нетленный и родной,
Он жив пока идёт у хода чисел
Тот провод счастья мысли неземной
Сквозь бытный диалог и воли такт.
Однако, склонна понимать твоя
Фатальная примером былина
Достаток чувства в призме от людей -
То мир беспроводной идеи
Кружит искусной волей и тащить
Не нужно жизни провод – на себе,
А только можно пафосом – душить
Искусство слова в памяти о нас.
Но дом ты открываешь, словно жизнь
И путь по телефонной мостовой
Не пройден сквозь изысканный мотив,
Он
Источник прав и жизнью – не один,
Но был за номер поднят этот мир,
Что позвонил в чутье оскомины на пядь
И жизнь его нетленно смыла память.
Остался только номер – проводник
И с ним ты был готов, опять поник,
Что сны в чутье от боли проводной,
Где ждёт тебя твой дом в душе одной.
Главное, чтобы не ты
Везде сердобольный урок,
Он ищет претензии мне,
Главное, чтобы не в срок
Ты уложился в вине.
Этому слову понять
Трудно идиллии вне,
Кто под системой опять
Гнётся над словом в войне.
Главное, чтобы не мне
Исподволь плыли глаза,
Ночью увидев восторг
В небо указывал Бог,
Главное, чтобы не стал
Этим упором в душе
Ты ощущать, словно дым
Пищу их вечного сна.
Утром не брезжит впотьмах
Нервами держит сквозь тьму,
Главное, чтобы не мы -
Видели эту войну,
В сердце дрожа о словах,
В мире искусства дрожа,
Главное, чтобы не страх
В вечном покорстве рожал
Смертью изношенный стыд,
Время на подлинной мгле,
Главное, чтобы в глазах
Видели сердцем во тьме
Тот сердобольный урок,
В стиле которого мы
Стали теперь не от строк
Правдой под словом в вине.
Смыслом из времени впрок,
Словно дождались из тьмы
Главного времени в срок
И от того, от которого жили -
Были не этой войной
Будней в причине их сил,
Слёз от стремления жить
В частном упорстве от жил
Подлого слова под прах
Личности, в теле от грёз,
Где от искусства ты рос
И над причиной войны – видел день.
Разоблачитель в сердце
По тонкой впадине и тень
Казалась вымышленным сном,
Ты осуждал искать любви
Искусственную жалость,
То, что казалось в сердце – ей
Блистало ложью и вокруг
Ты открывал коварный день,
А сам испытывал разлуку.
Повёл рукой и стал умом
Различия потёмков на любви,
Развития утопии во сне
И блажи истины на этом.
Но звонкий тон манер
В разоблачителе силён,
Он склонен обнажать любовь
В искусство ли, но осторожно,