Остановка
Шрифт:
– А если спрятали?
– Зачем?
– усмехнулся Мазин.
– Убийце было бы выгодно создать соответствующую обстановку. Но они понятия не имели о снотворном. Они даже рвоту не убрали.
– Это еще что?
– Это то, что прежде всего и спасло Перепахина. Его вырвало, ну а остальное из него медики вымыли. Как видишь, что за смысл травить человека и, не дождавшись его смерти, вызывать врачей, да еще и следы отравы на полу оставлять!
– Это все логично, - согласился я.
– Только ответов на вопросы не дает. А вопросов масса. Вот еще одно обстоятельство:
– Зачем?
– Наверно, чтобы скорее подействовали, по мысли преступника. Измельчены не вручную, а скорее всего в кофемолке. Где мог это сделать Перепахин? На даче никаких признаков.
– Заранее? Дома?
– И возил с собой? Должны были остаться следы. В кармане, на пальцах, если высыпал в стакан или в бутылку. Нигде ничего.
– Так что ж это все значит?
– Для меня пока одно - это не самоубийство.
– А дальше?
– Дальше ты сходишь к тете Поле и спросишь о фотографии. Или я тебя не убедил?
– Что ты! Предлагаю закодировать операцию. "Бузина". Подходит?
– Лучше "Чертополох".
– Почему?
– Такое колючее растение. Сорняк в основном. Он мне некоторых нынешних преступников напоминает.
– Именно нынешних?
– Ну, на сравнении не настаиваю и статистикой подкреплять не буду. Только так скажу. Когда-то преступники были в основном кастой, этакими узкоспециализированными отщепенцами с высокоразвитым чувством профессионального бахвальства. Забирать какого-нибудь медвежатника приезжали на извозчике, и он отправлялся в участок, поправив платочек в кармане модного пиджачка. Он никогда не лазил по карманам, упаси бог пролить ему кровь. Этих узких специалистов мы ликвидировали и вполне законно гордились. Думали, выберем последних могикан и можно будет расслабиться. Но жизнь оказалась сложнее. Сейчас мы говорим о безмотивных... Это такой термин научный. А на практике сплошь и рядом обыкновенный подонок. И мотивы вполне определенные, корыстные и примитивные. К сожалению, не всегда такого заметишь вовремя. Сегодня он еще милый мальчик, а завтра... Завтра сидит у меня в кабинете. И не сам пришел. И не на извозчике за ним заезжали, и не отправится он с тобой, печально разведя руками. Его схватить за руку нужно. Схватить, хоть чертополох сорняк и колючий.
– Ты о конкретном человеке?
– Преступник всегда лицо конкретное. И о нем многое знать нужно. Так что не иронизируй. К розыску я тебя, понятно, не привлекаю, а вот получить кое-какую информацию хотел бы. Короче, опора на общественность. Ну, как?
Конечно, мне хотелось спросить, неужели он подозревает Вадима и какая связь существует между сургучом, башмаками и капустой, но я не спросил больше ничего. Понял, что он и так сказал все, что мог и хотел.
– Еще?
– спросил Игорь, бросив взгляд на мою опустевшую чашку.
– Нет. Пора спать.
– Правильно. Перед ответственным заданием следует хорошо выспаться.
Он шутил и в то же время не шутил. Ему тоже хотелось спать, потому что за день он устал не меньше моего.
Появлением своим Полину Антоновну я удивил, и удивил изрядно.
–
– Все в порядке, Полина Антоновна, - ответил я, несколько идеализируя истину.
– Неужели с поездами такая свистопляска?
– Нет, просто встретился со старым приятелем, он меня задержал.
Это тоже была полуправда, а правды так или иначе коснуться было необходимо. Хотя о Перепахине мы с Игорем решили пока умолчать.
– А у меня что забыл?
– спросила она с присущей прямотой.
– Верно. Забыл.
Мы прошли через прихожую, и я не заметил в квартире признаков появления новых жильцов.
– Вы одна?
– Как видишь.
– А квартиранты?
– Пока не приходили.
– Решение свое не изменили?
– Пущу, как сказала.
– А вы?
Губы у нее сжались.
– Уйду.
– Есть ли необходимость, Полина Антоновна?
– Садись, Коля, - предложила она вместо ответа.
В который раз я оказывался в неудобном положении, но стерпеть было необходимо. Ведь дела серьезно оборачивались.
– Ну, рассказывай, почему не уехал.
– Я, Полина Антоновна, к Наташе ездил.
– К Наташе?
Она только переспросила, не высказывая удивления.
– Да. Она вам кланялась.
– Спасибо. Давно я ее не видела, не помню когда.
И не спросила ничего, зачем я ездил, почему. Приходилось продолжать самому.
– В поезде случайно оказался вместе с Леной.
– Вот как? Потому она и не приходила, значит.
– Нет, она вернулась сразу.
– Но у меня не была.
– Полина Антоновна! Вы человек пожилой, да и я немолодой уже. Скажу вам напрямую. Произошел у нас с Леной разговор, из которого я все понял. А вы знали или нет?
– Что, Коля?
– спросила она как-то скучно.
– Вы знали, что Лена дочь Сергея?
Я поставил вопрос со всей возможной прямотой. Только так можно было всерьез разговаривать с Полиной Антоновной.
Она водила пальцами по какой-то невидимой складке на платье.
– Да, Вадим сказал.
– А сами вы... до Вадима?
– Да ведь о таких вещах молчать принято, Коля.
Я не понял, кто же молчал, Сергей или она сама.
– Но он сказал и этим повлиял на вас?
Полина Антоновна помедлила, а потом сказала коротко:
– Повлиял.
До сих пор мне трудно было представить, что на нее могут влиять. Да и слово "влиять" в данном случае звучало почти условно. Мазин говорил "капитуляция".
– Ну будет об этом, - подняла она опустившуюся было голову.
Я посмотрел на нее внимательно и заметил, как за пару дней сдала Полина Антоновна. Глаза потухли.
– Будет. Как Наташа? Давно я ее видела, не помню когда.
Это был не нарочитый повтор. Похоже, она уже забыла недавно произнесенную фразу.
– У Наташи все в порядке, по-моему, кроме зятя.
– А к новости как она отнеслась?
– С волнением. Они ведь скрывали от Лены.
– Вот как?..
Мне показалось, что она усмехнулась, а может быть, просто губы дрогнули.