Останься моей
Шрифт:
Андрей уже уехал на работу.
Я встаю с постели и иду умываться и собираться домой. Быстро принимаю душ и натягиваю уже ненавистное белое, когда-то нарядное платье. Не люблю ночевать не дома, потому что вот так в одних и тех же шмотках почти сутки ходить то еще испытание.
На кухне застаю маму Андрея. Она завтрак мальчишкам накрывает. Те сонно в тарелках копаются.
— Ангелина, доброе утро. — Лидия Вячеславовна расплывается в счастливой улыбке.
— Доброе утро. — посылаю свекрови, теперь уже
— Усаживайся завтракать. — Лидия Вячеславовна на стул мне кивает.
Я приземляюсь возле Кирилла. Он бросает на меня короткий взгляд. Сухо здоровается и есть продолжает. Странные у нас с ним отношения, конечно. Наедине мы кусаемся, а на людях сдержанные и вежливые. Меня дежавю посещает. Что-то мне эти отношения напоминают… С его отцом так же все начиналось. Видимо в громовской семье так всегда будет…
— Гелечка, а можно тебя попросить мальчишек в школу отвести? Света на собрание уехала. Серега с Андреем на работе. Мне надо… — делает паузу и смущенно вздыхает. — Ирину проведать. Там помочь надо…А мальчишки возятся с завтраком.
Я поднимаю смущенный взгляд на Лидию Вячеславовну.
— Я бы с удовольствием Вам помогла… Но… У меня прав нет. Я ездить не умею.
Мама Андрея смущенно улыбается. По плечу мне гладит.
Мне на телефон сообщение прилетает.
«У тебя даже прав нет, Блонди… А говоришь, что взрослая»
Я удивленно смотрю на Кира, он по-прежнему спокойно ест. Как- будто и не он пишет. Мне даже не по себе становится, как эти парни лицо держать умеют. Кирилл и его папа, имею в виду. А еще мне интересно, откуда у этого мелкого мой номер? И меня безумно удивляет тот факт, что шестилетний парень писать умеет.
— Я могу сходить проведать Ирину. Помочь медперсоналу. — Говорю и не верю своим ушам. На Кирюху короткий взгляд бросаю. Он напрягается. Нет. Я не хочу отомстить. Полезной хочу просто быть. Здесь и сейчас.
Но почти сразу же понимаю, что мое предложение- это перебор. Но Лидия Вячеславовна соглашается.
— Я быстро отвезу парней и тебя подменю, хорошо?
Я согласно киваю и чай отпиваю. Волнение в кровь выбрасывается. И зачем мне, беременной женщине, такой стресс?
Я дохожу до дома Светы на ватных ногах.
Почему-то я представляла себе жуткую картину: комнаты, пропитанные лекарствами, окна, плотно завешанные от солнечного света… Но ничего подобного. Моему взору открываются просторные комнаты с панорамными окнами. И у родителей Андрея и у Светы дом меньше нашего. Нашего… Звучит очень приятно.
Прохожу вглубь дома. Комната Ирины на первом этаже с выходом на террасу. Она занимает гостиную.
— Кто сегодня пришел ко мне в гости? — Я слышу слабый женский голос и замираю в двери.
Ирина поворачивается в инвалидном кресле.
На ней парик. Она красиво одета, но уже ничто не может
Брови ее летят наверх. Она слегка голову вперед наклоняет, словно меня разглядывает…
— Ангелина? — Она удивлена и растеряна. Но откуда она имя мое знает? Неужели Андрей обо мне рассказал? Или Света может? Хотя это не удивительно. Я же с сыном ее остаюсь. Она имеет право знать меня.
— Здравствуйте, Ирина… — Сама не знаю, почему задаю такой вежливый тон. Обычно он мешает общению. Границы устанавливает. Но… С незнакомым человеком всегда ведь общение на «вы» строиться.
— Как… Зачем ты тут? — Она немного хмурится и… о, Боже… Смущается. Я вмиг чувствую нас с Лидией Вячеславовной предательницами. Это жестоко. Я жена мужчины с которым она пять лет прожила. От которого сына родила.
Она не может знать, что я пришла сюда из добрых побуждений.
— Я помочь пришла… — запинаюсь. В горле от волнения пересыхает.
Она коротко кивает.
— Мне систему поставят сейчас. Надо будет последить за бутыльком. Потом поменять на другой, если медсестра вернуться не успеет, она все покажет. И за пульсом следить.
Я киваю и занимаю место на диване.
Через пару минут медсестра приходит и быстро управляется с системой. Второй раз за этой процедурой наблюдаю. Скоро сама справляться буду. Хотя… О чем это я?
Ирина долго по мне блуждает оценивающим взглядом. Потом закрывает глаза и засыпает.
А вдруг она умрет на моем дежурстве? Кирилл же меня возненавидит! Вдруг он подумает, что это я его маме на вредила? Я в этот миг проклинаю свою трусость и инициативность. Быстрее бы Лидия Вячеславовна пришла.
Вдруг мне становится так горько.
Закрываю глаза и слезы горькие глотаю. Стараюсь не всхлипывать, что бы Ирину не разбудить. Боже, Громов! Сколько твоих женщин мне в душу залезут? Почему я к ним так проникаюсь? Надо в руки себя взять. Лишь бы мама Андрея поскорее пришла.
Я не замечаю, как меня окутывает дымка сна.
Я вновь иду по заброшенной больнице. Слышу, как снизу доносится колыбельная.
Волки спят в глухом лесу,
мыши летучие спят на ветру,
одна лишь душа во тьме бредет,
нечисти страшную гибель несет.
Я спускаюсь вниз.
Захожу в ту самую жуткую комнату.
На ржавом столе с запекшейся кровью сидит Ирина. Возле нее мальчик лежит. Она его гладит и песню ему поет. Вдруг мальчик поворачивается и я в нем Митю узнаю. Черты его плохо помню, но понимаю, что он это. " Спаси моего сына" — говорит мне Митя.
А я ему внезапно отвечаю.
— Идите вы все в жопу! И сниться мне больше не надо! Разворачиваюсь и ухожу. А в голове набатом колыбельная.