Останься со мной
Шрифт:
Весь полет я провела, облокотившись и смотря в окно, рассматривая разные оттенки синего, а также слушая в беспроводных наушниках плейлисты, которые большинство бы раскритиковали. Когда цвет океана слился с небом, сложно было сказать, где заканчивается вода, а где начинается небо.
К моему удивлению, отец заказал мне лимузин, что бы тот отвез меня из аэропорта в университет. Это его разъедало чувство вины.
Теперь небо было в оттенках серого, как перед грозой. Когда мы подъехали к высоким железным воротам, я увидела букву «Д», расположенную в центре сверху, затем ворота медленно открылись,
Немец крупного телосложения усмехнулся, когда я обдумывала мысль о побеге. По крайней мере, я предположила, что он немец, судя по его виду. Он был высоким, с бритой головой, мускулистого телосложения, квадратной челюстью и светлыми глазами. Он не разговаривал, но походил на тех мужчин, которые кричат во время игры в регби. Догадывался ли он о том, что я задумала? Уверена, что попытки побега были и до меня. Я могла только вообразить, по крайней мере, дюжину попыток, каждая из которых заканчивалась хуже другой.
Я снова откинулась на сидение, обитое черной кожей, и отвела взгляд от молчаливого немца, посмотрев через тонированное стекло на замок перед собой.
Лужайка была идеально подстрижена, но все еще были видны полосы от газонокосилки. Виноградные лозы вертикально змеились по бокам каменных стен замка. С левой стороны выступала высокая башня, а с правой стояло отдельно стоящее здание из бетона. Викторианские окна, с черными решетками, покрывали большую часть фасада замка.
Выхода нет.
Лимузин остановился, и, как только водитель открыл дверь, меня поприветствовал встречающий комитет, состоящий из одного человека.
— Благодарю, Стэнли, — сказал пожилой джентльмен, приветствуя молчаливого немца, в тот момент, когда я выходила из машины.
— Здравствуйте, мисс Джетт. Добро пожаловать в Долор. Я декан Линч, следуйте за мной, пожалуйста. — Линч даже не потрудился протянуть руку для формального рукопожатия, что наполнило меня чувством облегчения. Я последовала за ним с багажом в руке и наушниками на шее. Мы прошли через высокие деревянные двустворчатые двери, и меня уже поджидал контрольно-пропускной пункт. Стэнли взял мой чемодан и положил его на вращающуюся конвейер, прежде чем он во второй раз за последние двадцать четыре часа попал в сканер.
— Поднимите руки, — настоял Стэнли, взмахнув металлодетектором.
Ого, он разговаривает.
Я подняла руки на ширину плеч, а потом закинула голову назад, глядя в потолок.
— А без этого никак?
Стэнли провел детектором по обеим сторонам моей талии, и как только он коснулся бедра, раздался звуковой сигнал.
— Отдайте мне это, — сказал Линч, подняв ладонь. — Мобильные телефоны запрещены.
— Вы, должно быть, шутите. Я даже не могу слушать свою музыку? —
— Мне понадобятся Ваши наушники и любые другие ценные вещи.
Я сняла наушники с шеи и бросила их ему в ладонь.
— Хотите еще кровь и цитологический мазок, пока Вы здесь? — глумилась я.
Линч расслабил плечи.
— Всему свое время.
Мои брови сошлись на переносице. Я шутила, а вот он, видимо, говорил всерьёз.
После того, как Линч забрал единственные предметы, которые помогали мне оставаться меня в здравом уме, я прошла через контрольно-пропускной пункт бесшумно. Линч провел меня по холлу с блестящим бело-серым мраморным полом.
Я огляделась вокруг, следуя за ним. На стенах по бокам от меня расстилались доски натурального цвета.
— Учебный год начался две недели назад, так что Вы отстаете. Насколько я понимаю, это Ваш первый год в университете? — спросил Линч, быстро шагая передо мной. Он выглядел худым, хрупким, и я надеялась, что если он вдруг резко повернется, то рассеется как дым.
— Да, верно.
Линч замер на полпути, и я чуть не врезалась в него. Он повернулся и вместо того, чтобы исчезнуть, как я надеялась, уставился на меня сверху вниз, его зубы были желтыми и кривыми.
— Здесь, в Долоре, мы придерживаемся хороших манер, — оттенок его лица был бледным, глаза кристально голубыми и запавшими, а рубцы от акне густо покрывали его щеки.
— Да, сэр, — прошептала я с ухмылкой.
Его безжизненные глаза встретились с моими, но я стояла на своем. Я прожила под таким же испепеляющим взглядом более девяти лет. Меня не могло сломить никакое давление.
Линч снова развернулся и продолжил идти по пустому коридору в том же быстром темпе, что и раньше, но на этот раз я держалась от него на расстоянии в добрых пять футов.
На стенах, выстроившись в ряд, висели огромные портреты. Каждая картина была обрамлена потускневшей латунью с такими же безжизненными глазами, как у Линча. Казалось, что из того, кто пройдет через эти двери, высосут всю жизнь.
Мы свернули за угол и вошли в кабинет. Линч жестом пригласил меня сесть. Книжные полки из вишневого дерева занимали всю стену позади его стола из такого же материала, а большое окно с плотной красной бархатной занавеской занимало большую часть соседней стены. На его рабочем месте не было беспорядка, если не считать единственной папки с моим именем, напечатанным на вкладке. Он сел, придвинул стул и открыл документ.
— Ваш первый год обучения будет нацелен на получение степени бакалавра, которую можно использовать и в Штатах. Если Вы успешно проведете два года здесь, в Долоре, получая соответствующие оценки, успешным прохождением всех сессий у психологов и групповой терапии, а также с хорошим поведением, то Вас выпишут с чистым досье, — Линч вытащил сверху листок бумаги и протянул его мне. — Вот Ваше расписание. Вы будете встречаться с доктором Конвей дважды в неделю и начнете групповую терапию на второй неделе после того, как привыкнете к нашему распорядку. Вот справочник Долора. Предлагаю ознакомиться с нашим кодексом поведения и дресс-кодом, — мне передали толстое руководство. — У Вас есть вопросы, мисс Джетт?