Останься
Шрифт:
Идти по ровной поверхности почему-то было даже тяжелее, чем в гору. Ныли колени и поясница, словно он всю минувшую ночь переносил тяжести из одного конца этой проклятой пустыни в другой. Ноги уже почти не слушались, вскипевшая кровь шумела в голове и клокотала в ушах, мысли практически отсутствовали. Казалось, ещё немного, и Саймон забудет, как его зовут. Вдруг исчезли все запахи и дышать носом стало невозможно. Раскалённый воздух выжигал лёгкие изнутри, из-за чего ему приходилось дышать всё чаще и чаще. Сердце уже не успевало прокачивать кровь и заходилось на верхнем пределе сокращений. Картинка начала плыть перед глазами, ему приходилось излишне часто моргать, и всякий раз веки
В этот момент дверь распахнулась, и на веранду выскочила Дженни.
– Саймон?! – выдохнула она, но почему-то не спешила к нему спускаться. – Зачем ты здесь?
– Я пришёл за тобой, – ответил он и поднялся на вторую ступеньку.
Она лишь как-то горько усмехнулась и покачала головой. Ветер трепал её тёмные волосы, выбивая слёзы из зелёных глаз.
– Ты не рада мне? – он шагнул под навес и взял её за руки. – Джен, что не так?
– Ты пришёл не туда, – она погладила его по увешанной чешуйками иссушённой кожи щеке.
– Но я искал тебя! – Саймон схватил её за плечи, встряхнул, будто пытался пробудить ото сна. – Всюду искал!
– Нет. Ты искал не там, – она провела пальцем по его нижней губе. – Вспомни где ты.
Дорф отстранился и окинул взглядом уходящий к горизонту песок вокруг них. Никаких ступенек, веранды и дома больше не было.
– В пустыне? – пожал он плечами.
– Сколько времени, Саймон?
Он было посмотрел на часы, но вдруг осекся и стиснул зубы. Дженни не должна знать, что они сломались.
– Солнце печёт… Уже давно… Я часа четыре тут плутаю.
Она прильнула к нему и поцеловала, зарывшись пальцами в его густые волосы. Лопнувшие губы взвыли от силы её губ. Он закрыл глаза и прижал её к себе изо всех сил.
Дженни вдруг разорвала поцелуй.
– Это всё в твоей голове, Саймон, – шепнула она ему на ухо.
Он распахнул веки и уставился в пустоту, которую обнимал. На губах ещё чувствовались её губы. Он облизнул их и ощутил вкус металла, провёл по лицу ладонью и увидел кровь. Пошедшая носом, она струилась по рту и подбородку. В глазах вдруг померкло, и он рухнул в песок.
– Коллеги, что скажете? – обратился к двум своим копиям облачённый в белый халат Саймон, склонившийся над собственным бессознательным телом. – Саймон, может ты начнёшь?
– Да чё тут гадать, сердечный приступ! – всплеснул руками Саймон №2 в криво, через пуговицу застёгнутом халате. – Звездец ему, не выдержал нагрузки.
Саймон №1 презрительно скривился и фыркнул, всем своим видом показывая, что ему известен верный диагноз, вот только делиться им он не намерен.
– Ну а что думаешь ты, Саймон? – Саймон №1 посмотрел на третьего Саймона, держащего два пальца на сонной артерии пациента и увлечённо глядевшего на остановившиеся в 3:15 часы. Вид у этого Саймона был ни к чёрту – растрёпанные волосы, бледное лицо,
– Это не приступ, – спокойно проговорил Саймон №3. – Сердце работает, но пульс учащённый и слабый.
– Браво, доктор Дорф! – Саймон №1 звонко похлопал в ладоши. Он выглядел куда свежее и солиднее своих клонов, точно ожившая отретушированная фотография с обложки журнала. – Мы поняли, чего с ним не произошло. Можете сразу вычеркнуть утопление и скарлатину.
– Хренли ты лыбу тянешь, псина? – Саймон №2 надвинулся на Саймона №1. – Говори что с ним, и мы его спасём.
Саймон №1 уставился на него и задумчиво почесал щетину.
– Нет, – ответил он. – Я собрал консилиум, потому что сомневаюсь. Предлагаю вам взглянуть на анамнез.
С этими словами он запустил руку под халат и извлёк из заднего кармана джинсов измятую выцветшую бумажку. Послюнявив пальцы, он её развернул, прокашлялся и начал громко декламировать написанное фиолетовыми чернилами.
– Саймон Дорф, тридцати двух… Ох мать, тридцати трёх, с днём рождения, лет отроду… – он посмеялся своей витиеватой фразе. – Шёл по пустыне на протяжение четырёх часов. Сначала у него возникла усталость, затем появились головные боли и головокружение, боли в ногах, спине и даже рвота. Это были лишь первые симптомчики. Затем появились шум в ушах, отдышка, участилось сердцебиение и потемнело в глазах.
– Цианоз 14 лица, судороги мышц, неровное дыхание, – Саймон №3 тыкал пальцем в пациента, подмечая свои наблюдения. – У него солнечный удар!
– В смысле, блин, «тепловой»? – спросил Саймон №2.
– В смысле «без разницы», – ответил Саймон №1. – Я тоже так подумал изначально, но ведь всё это говорит уже о глубоком уровне поражения ЦНС 15 , и здесь должны появиться бред с галлюцинациями. А раз уж он без сознания, как мы узнаем, есть ли они?
14
Цианоз – вызванное снижением уровня кислорода в крови изменение внешнего вида кожи и слизистых оболочек, которые приобретают цвет от серовато-синего до сине-чёрного.
15
ЦНС – центральная нервная система.
– Так мы с вами сейчас этим и занимаемся, – Саймон №3 встал с корточек и отряхнул брюки.
– Чем? – в голос спросили оба Саймона.
– Бредим, господа! – Саймон №3 взял в руки автомобильную аптечку. – Не хочу вас расстраивать, коллеги, но мне кажется, что мы все с вами – бредовая галлюцинация.
С этими словами он принялся раздевать пациента, вскоре избавив его от всей одежды. Втроём Саймоны без особых усилий разрыли руками углубление в рыхлом песке и уложили в него бессознательного Дорфа. Саймоны №1 и №2 начали растирать ромом его руки и ноги.
– Гонево, – бросил Саймон №2. – Кто же ему тогда помогает по-твоему, умник?
– Он сам, – Саймон №3 положил под голову пациенту ботинки, смочил одежду зловонным содержимым расширительного бачка и укрыл тело.
Саймон №1 извлёк из аптечки ватный тампон, пластырь и нашатырный спирт. Пропитав вату спиртом, он закрепил её пластырем на верхней губе Саймона. После этого Саймон №3 извлёк упаковку сухого льда и шмякнул ею о пластиковый корпус аптечки. Лёд раскололся и мгновенно превратился в ледяную воду. Пакет с ней разместился у Саймона на лбу, а раскрытая аптечка вместе с сумкой для инструментов улеглись на края вырытой в песке ямы и отбросили тень на его голову.