Оставь меня позади

Моронова К. М.

Конечно, против. Он причинил мне боль, но он также пробудил во мне что-то очень темное и тревожное.

Я подавляю эти мысли.

— Вам не нужно беспокоиться обо мне, сержант.

Эрен наблюдает за мной мгновение, а затем кивнул и ушел в палатку. Было бы чудом, если бы кто-нибудь этой ночью смог сомкнуть глаза. Я наконец-то осталась одна и глубоко вздохнула, глядя на свои черные тактические перчатки, покрытые кровью. Отлично. У каждого из нас была только одна запасная рубашка, поэтому я переоделась из испорченной в свежую.

Мой взгляд устремился

на Брэдшоу. Он уже вернулся на наш пост, лежал на боку, как обычно. Кусты вокруг наших спальных мешков образуют идеальную пещеру, защищая от холодного горного воздуха.

Ярость пронизала меня, разрастаясь по мере того, как она все глубже проникала в мою грудь. Его не наказали, как остальных двоих? Конечно, нет, он же драгоценный близнец Эрена.

Я не думаю, что я когда-либо хотела причинить кому-то боль так сильно, как ему. Я могла бы порезать его. Он хотел напугать меня? Я заставила бы его намочить штаны. Я заставила бы его столкнуться с собственной смертностью.

Мрачные мысли бурлили в моей голове, пока я устраивалась рядом с ним, морщась от боли в боку. Останется шрам, и я буду вспоминать его глупое, прекрасное лицо каждый раз, когда буду видеть его. На секунду я вспомнила, как он снял маску, и об ощущении его губ на моем соске. По спине пробежал холодок

Прекрати об этом думать.

Колени ныли, как будто упрекая меня за то, что я забыла о них. Но я была так устала, что решила отложить это до утра. Тихий всхлип сорвался с моих губ, когда я наконец позволила спине коснуться земли. Брэдшоу напрягся рядом со мной, услышав этот звук. Я не решилась заговорить с ним. Я слишком устала, чтобы что-то предпринять. Он хотел, чтобы я ушла — я решила показать ему, что не уйду. Я покажу это им всем.

На нашей базе снова воцарилась тишина, и когда сон начал окутывать меня, его тихий шепот вырвал меня из дремоты.

— Ты в порядке?

Черт возьми, нет. Нет, я не была в порядке.

Я совсем не в порядке.

Я не ответила, притворяясь спящей. Не было никакой реальности, где я могла бы справиться с ним прямо сейчас. Я была так близка к тому, чтобы обнажить клинок и вонзить его в его грудь.

Он повернулся ко мне лицом. Его дыхание было тихим, но я почувствовала, как оно коснулось моей кожи, словно теплый туман. Я приоткрыла глаза настолько, чтобы разглядеть его силуэт. Было темно, и он смотрел на меня. Черная тканевая маска закрывала большую часть его лица, но она не могла скрыть муки в его глазах, пока он изучал мои черты.

Так ли он смотрит на меня, когда я не смотрела? Там было столько боли. Больше, чем человек мог выдержать. Я знаю этот вес.

Его взгляд опустился на мое бок, где он позволил своему клинку оставить порез. Брэдшоу поднял руку, и мне стоило невероятного усилия не отпрянуть от него. Он осторожно опустил пальцы на рану, легко скользя ими по ткани, скрывающей кровоточащую рану.

Жжение пронзило меня, несмотря на невесомое прикосновение. Я нахмурилась, а мои губы раздвинулись от резкого вздоха. Его пальцы были горячими. Жар и боль зародились между моих бедер. Его глаза поднялись на мое лицо, и я открыла свои, чтобы он понял, что я проснулась. Он не убрал свою руку с моего бока и не отвел взгляда.

Эти бледные глаза пронзили мою душу. Что

он искал?

Я сделала неглубокий вдох, охваченная неопределенностью. Я не могла его понять. Мой взгляд опустился к его губам, прежде чем я решила снова закрыть глаза.

Он не двигался какое-то время после этого. Но вместо того, чтобы перевернуться на бок, он остался лежать рядом со мной, тяжесть его руки покоилась на моих ребрах, а тепло его тела проникало в меня. Боль постепенно стихала, а тепло его руки напоминало мне, что у Брэдшоу, каким бы холодным и равнодушным он ни был, все же было сердце.

— Банни, держи руки ниже. Ты ниже своего противника, так что используй его рост против него, — прокричал Эрен с ноткой скуки. Йен самодовольно рассмеялся с Харрисоном, пока я поднималась с земли.

— Я знаю! — прошипела я в ответ, готовая прекратить это, но только Эрен решал, когда мы заканчиваем. Мои ребра все еще болели, но я не собиралась позволять этому сдерживать меня.

Круг для спарринга представлял собой ровную часть луга, которую мы обнаружили в первую неделю. Эрен заставлял нас выходить туда и избивать друг друга каждое утро до восхода солнца.

Мой взгляд пересекся с Брэдшоу. Его волосы были мокрыми и зачесаны назад. Он скрестил руки, наблюдая, как я сражалась с Джефферсоном. Уголок маски Брэдшоу приподнялся в отвратительной ухмылке, и ярость пронзила меня десятикратно сильнее. Он вел себя куда сдержаннее с той ночи, когда напал на меня, но я не была уверена, как долго это продлится. Часть меня верила, что это было лишь потому, что Эрен обрушил всю свою ярость на брата.

Прошло уже две недели испытаний и тренировок, долгих ночных дежурств и неудобных обедов у костра. И, каким-то образом, мне удалось получить всего несколько обжигающих взглядов от Брэдшоу. Наши разговоры ограничивались одним-четырьмя словами, но мы больше не ссорились, как раньше. Так что, ура.

Мое нежелание говорить с ним, вероятно, помогало. Он думает, что все кончено. Что он победил. Он думает, что я подчинилась ему только потому, что он застал меня врасплох.

Пусть так думает.

— Да ладно, Банни. Ты заставляешь меня чувствовать себя плохо из-за этого, — саркастично заметил Джефферсон.

— Иди на хуй, — выплюнула я кровь на землю, и грязь тут же к ней прилипла.

Джефферсон протянул руку и поманил меня. Его светло-каштановые волосы были мокрыми от пота и прилипали ко лбу. Я решила, что сначала буду сражаться с ними легко, позволю им поверить в свое превосходство, прежде чем нанести настоящий удар, но, к черту, все это.

Я выхватила нож и бросилась на него. Его глаза сверкнули от моей внезапной смелости. Он был слишком громоздким, чтобы среагировать на мои быстрые движения. Я легко уклонилась и увернулась от его попытки ударить меня в грудь. Моя нога поддела его, и он упал навзничь. Он захрипел от удара. Без колебаний я уселась на его живот, ударила по челюсти и приставила острую сторону лезвия к его покрытой щетиной шее.

Карие глаза Джефферсона расширились, и он побледнел. Я усмехнулась ему и наклонилась ближе, сладко прошептав: — О, Джобс, ты заставляешь меня чувствовать себя плохо из-за этого.