Оставь меня позади

Моронова К. М.

Это история Брэдшоу.

— А вы, ребята? Вы кажетесь мне неплохими парнями по сравнению с Кости, — осторожно произнесла я. Они угрюмо нахмурились и несколько секунд смотрели на мерцающее пламя костра.

Джефферсон потер руки, так он делал, когда чувствовал себя неловко. Я встретилась с ним взглядом, когда он пробормотал: — То, что миска выглядит целой, не значит, что в ней нет трещин. Лошадь, которая стоит, может быть неспособна бежать.

— Значит, вы не в порядке, — сухо заключила я.

Эти слова вызвали строгий взгляд Джефферсона,

но он кивнул: — Он был братом для всех нас, но нас не было рядом в его последние минуты.

Харрисон и Йен беспокойно переминались с ноги на ногу, осматривая лагерь, очевидно, переживая, что Брэдшоу вернётся во время этого разговора. Им вообще запрещено об этом говорить? Это кажется жестоким.

— А Кости был, — пробормотала я.

Все трое одновременно кивнули.

— После этого он уже был не тем. Часть Кости умерла вместе с Абрамом той ночью. И в его сердце родилась тьма, — объяснил Харрисон. У меня сжался живот при этих словах.

— Вы, ребята, все еще думаете, что это вина отряда Ри?т. Кости считает, что это вина Ри?т, — мой голос стал жёстким и холодным.

Джефферсон почесал подбородок и посмотрел на меня так, словно все его внутренние демоны вдруг пробудились. — Никто не может подтвердить твою историю — что у нас были разные приказы, зайчик. Всё, что мы знаем, это то, что ты так и не появилась.

Я сжала кулаки на коленях. — Вы, ребята, тоже должны были получить обновлённые приказы, — подозрительно бросила я взгляд на Йена. Как сигнальщик, он должен был быть тем, кто контактировал с авиацией.

Харрисон откусил крекер и проговорил с набитым ртом: — Ну, по крайней мере, мы смогли постоять за себя. В ту ночь мы потеряли только одного солдата.

Я потеряла всех.

Часть меня умерла, когда мой отряд был уничтожен. Это была моя вина. Моя улыбка погасла, как и вся оставшаяся мораль.

— А ты, Банни? Ты в порядке после того, как потеряла весь отряд? — спросил Йен, опираясь на забинтованную ладонь. Свет костра осветил его карие глаза. Жестокий вопрос.

Все трое внимательно наблюдали за мной. К сожалению, на этот вопрос я ответила больше раз, чем мне бы хотелось. От слов давно исчезла их прежняя боль.

Я смотрела на тлеющие под поленьями угли. — Я тоже уже не та. Не думаю, что любой нормальный человек мог бы остаться прежним.

Харрисон бросил в огонь еще одно полено и спросил: — Ну что случилось?

Джефферсон ударил его кулаком по руке.

— Ой, ну а что? Я хочу услышать это от единственной выжившей. Она теперь как легенда.

— Все в порядке. Я не против поговорить об этом.

Я сплела пальцы и позволила рукам свободно свисать между коленями. Они сели ровнее, приподнялись, чтобы слушать внимательнее.

— Как вы знаете, мы должны были встретиться в Патагонии в нескольких километрах к югу от места высадки. Мы знали, что это будет опасно. Но мы не ожидали засады, которая ждала нас на маршруте эвакуации. У нас были инструкции оставаться на дороге, пока не появится Малум.

Бомбы упали так внезапно и были такими яркими… Мы ослепли от них, а затем взрывы отбросили наши Хамви с дороги. — Я сглотнула, вспоминая крики и металлический привкус во рту, которые преследовали меня с того дня. Дрожь, поселившаяся в самых глубинах костей, ожила.

— Чёрт, — выдохнул Харрисон, его взгляд ожесточился.

Я кивнула и продолжила: — Первому грузовику досталось больше всего. Четверо из них погибли мгновенно в результате первого ракетного удара. Наша машина перевернулась от взрыва, и я… — Мои руки задрожали, как всегда, когда я думала об ужасах того дня. Я прижала их к бокам, схватившись за живот, пытаясь успокоиться. — Я вытащила сержанта Дженкинса из водительского сиденья и оттащила его на двадцать футов (6 метров) от машины. Двое моих товарищей вступили в перестрелку с приближающимися противниками. Они защищали нас, пока мы не добрались до безопасности. Было так много крови… Я знала, что должна была вернуться, чтобы помочь им раньше, но мне нужно было увести Дженкинса как можно дальше. Он был моим командиром-сержантом. Я была его заместителем. Я не могла его оставить.

Их мрачные лица выражали страдание. Они уже знали, чем закончится эта история, но слушать, как всё это произошло, всё равно было ужасно.

— Я отпустила его, как только мы отошли достаточно далеко, но, когда я встала, чтобы помочь своим товарищам по отряду, вторая волна накрыла прямо по ним, и ударной волной меня отбросило назад.

У меня перехватывало горло от эмоций.

— Это вырубило меня, и я не приходила в себя несколько минут. Когда я осознала свое окружение, Дженкинс уже тащил меня в укрытие рядом с деревьями. Он уже потерял так много крови, и если бы не я, он бы… — Я сжала челюсть и прикусила нижнюю губу, пытаясь успокоить сердце, разрывающееся от боли.

Мой разум закружился, когда я представила его лицо — последнюю слабую улыбку, которая сделала все его резкие черты такими мягкими и нежными, мягкое прикосновение его мозолистого большого пальца к моей окровавленной щеке. Его слова.

— С тобой все будет в порядке, Нелл. — Он оттолкнул меня от своего обмякшего тела, дерево за его спиной было залито кровью. Я стояла, дрожа, потрясенная тем, что человек, которого я знала, как непобедимого, мог выглядеть таким сломленным. — Оставь меня позади. Ты все еще можешь жить. Убирайся как можно дальше, спасайся от темных сил, Гэллоуз. Будь свободна.

Дрова в костре зашевелились, и треск вернул меня в настоящее. Я моргнула дважды и подняла глаза, на мгновение поражённая. Пит и Эрен в какой-то момент присоединились к кругу, и они смотрели на меня, как на раненого щенка.

Я прижала ладонь ко лбу и тяжело вздохнула. — Чёрт. Извините.

Они молчали, их лица выражали осознание утраты. Эрен выглядел особенно обеспокоенным, но его глаза были направлены не на меня — он смотрел на что-то позади меня. Я проследила его взгляд и обернулась. Передо мной оказался чёрный тактический жилет, покрытый грязью, почти такой же, как у меня. Мои глаза медленно поднялись к его лицу.