Оставь меня позади
Шрифт:
Дверь скрипнула, пока я намыливала волосы шампунем. Я ополоснула лицо и вытерла глаза, прежде чем открыть их. По моему животу пробежала дрожь, и с губ сорвался тихий вздох.
Брэдшоу в душе вместе со мной и смотрел на меня непроницаемым взглядом.
— Почему ты все еще здесь? — спросила я, и мой голос прозвучал не так жестоко, как я предполагала.
Уголок его губ приподнялся, и он оперся рукой на стену позади меня. — Никто меня раньше не выгонял, и мне это не понравилось.
Я выдохнула и закатила глаза. Его ухмылка стала только шире.
— Мне нужно рано вставать,
Он разразился смехом, и это шокировало меня. Я действительно не думала, что этот человек может смеяться. Я сжала руки по бокам от тепла, которое распространялось по моему сердцу только от звука его хриплого смеха. Возможно, потому что, хотя он и незнакомец, я могла сказать, что это редкость. Его смех был непривычен.
— Вот и снова. Неприятное ощущение.
Я отвернулась, чтобы уйти, но он схватил меня за подбородок и приблизил губы для сокрушительного поцелуя. Когда он отстранился, его глаза были полны любопытства, и он пристально изучал мое лицо.
— Я думала, ты здесь не для того, чтобы узнать меня поближе, — резко сказала я.
Он наклонился и провел языком от центра моего горла к губам, поцеловал меня несколько раз, прежде чем пробормотать:
— Спроси меня о чем-нибудь.
Новый жар запульсировал между моих бедер. Я позволила ему вести меня к стене, пока он проводил языком по моей ключице, пробуя на вкус мою влажную плоть и ощущая каждый дюйм моего тела руками.
Я подавила стон и сказала: — На самом деле я немного голодна и собиралась помыться, прежде чем пойти в закусочную, мимо которой мы проходили в квартале.
Брэдшоу отстранился и оценил меня, прищурив глаза, словно не мог понять меня. Но он улыбнулся.
— Черт. Снова отвергли, — пробормотал он и приподнял бровь. — Хочешь я составлю компанию?
Я сдалась.
— Конечно.
Глава 3
Нелл
Брэдшоу вписывался в атмосферу поздней ночи в круглосуточной закусочной. Его черная одежда выглядела мрачно, а капюшон был надежно натянут на голову, где ему и полагалось быть.
Я поблагодарила официантку, которая принесла мне чашку кофе и яйца Бенедикт (прим. пер. — блюдо на завтрак, представляющее собой бутерброд из двух половинок английского маффина с яйцами пашот, ветчиной или беконом и голландским соусом.).
Брэдшоу заказал чашку апельсинового сока и буррито на завтрак.
Было уже час ночи. Так много для раннего отхода ко сну. Но я не была против того, чтобы завтра быть уставшей. Это гораздо, гораздо лучшая ночь, чем я могла надеяться. Я не чувствовала ничего подобного уже два года. И тоска по кому-то снова — это была боль, которую я пока не была готова унять. Я наслаждалась его присутствием так долго, как могла.
Мы не сказали друг другу ни слова с момента прибытия. Он просто продолжал смотреть на меня, как будто пытался меня понять.
Я бросила два кубика сахара в свою кружку и три упаковки порционных сливок, которые они оставляли на каждом столе в белой миске. Брэдшоу откусил свой буррито и закрыл глаза.
— Так вкусно? — поддразнила я его, разрезая свои яйца и сгорая от желания последовать за ним в гастрономическое блаженство.
Он кивнул. — Лучшее буррито, которое я когда-либо пробовал в час ночи.
Я рассмеялась. — Сколько их у тебя было?
Он пожал плечами. — Думаю, это было первое.
— Ты никогда не ходил куда-нибудь поесть поздно ночью?
Он покачал головой, и пустое выражение медленно вернулось в его глаза. — Мне никогда не разрешали выходить из дома ночью, когда я рос. И я пошел в армию молодым, — коротко ответил он.
У меня сжалось горло. Я так и знала. Стоило избегать темы работы.
— Почему? Твои родители были очень строги с тобой и Эреном? — спросила я, прежде чем отправить в рот кусочек еды. Я закрыла глаза, когда голландский соус овладел моими вкусовыми рецепторами. Это было слишком вкусно.
Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.
— Мы рано осиротели. Приемные родители позволяли Эрену делать все, что он хотел. Меня же держали взаперти только потому, что думали, что я причиню людям боль, если у меня появится такая возможность.
Моя вилка замерла на тарелке.
— А ты бы сделал?
Брэдшоу с любопытством изучал меня, прежде чем наконец сказать: — Возможно. Я всегда был немного странным ребенком.
Я тоже. Хотела признаться, но слова застряли на языке.
— Хм, это странно, — сказал он, и в его ледяных глазах расцвела тьма.
— Что?
— Это та часть, где ты должна меня бояться.
Я сделала глоток кофе, прежде чем окинуть взглядом пустую закусочную. Мой взгляд вернулся к нему. — Ты меня не пугаешь.
Но он пугал, совсем чуть-чуть.
На его красивом лице появилось зловещее выражение, и у меня пробежали мурашки по моей коже.
— Правда? — Он поднял свой напиток и сделал несколько глотков. Его кадык несколько раз дернулся, и я ненавидела то, как пристально я наблюдала за этим. Он поставил чашку обратно и облизал губы. — Чего же тогда боится такая девушка, как ты?
Я попыталась подумать о том, что меня пугало.
Я боялась потерять Дженкинса и свою команду, но это уже произошло.
— Океан. — Моя улыбка была озорной.
Он саркастически усмехнулся. — Ты серьезно?
Я засмеялась. — Конечно! Куча людей боится океана. Он чертовски огромен, и так легко потерять контроль над происходящим там, в бескрайних водах. — Я содрогнулась, просто говоря об этом.
Брэдшоу наклонился вперед, опираясь локтем на стол, а подбородком — на ладонь. Пряди его черных волос рассыпались по лбу, делая его еще более очаровательным. Он моргнул, словно мои слова действительно интересовали его, и довольная улыбка коснулась его губ.