Оставь меня позади
Шрифт:
Брэдшоу не позволил этому движению угаснуть. Он наклонился, прижав губы к моему плечу, и впился зубами в мою плоть. Это жалило, но не оставило ран.
Мои губы раскрылись, чтобы вскрикнуть, но он всунул в мой рот два пальца и прошептал на ухо: — Не кусаться. — Он провел пальцем по моим клыкам, прежде чем вставить их глубже, надавливая на мой язык.
Какой бог мог создать такого человека, как Брэдшоу? Он выполнил невозможную миссию, чтобы вернуться ко мне. Вместо того чтобы сразу унести меня прочь, он тратил время, чтобы поприветствовать
Мои губы сомкнулись вокруг его пальцев, и я начала их посасывать, играя языком. Он устроился на кровати позади меня, его горячее дыхание обожгло мои волосы, прежде чем он снова впился своими ядовитыми зубами в чувствительную кожу под моим ухом.
— Я скучал по тому, как губил тебя. — сказал он с угрозой, медленно вытаскивая пальцы из моего рта и проводя ими по моей нижней губе, словно наслаждаясь ощущением.
Его тактическое снаряжение холодило мне спину.
— Я губила людей гораздо хуже тебя, — пробормотала я.
Он рассмеялся и перевернул меня на спину, вставая на колени, чтобы нависнуть надо мной. Его штаны натянулись, обозначив огромный член, который я вспоминала с такой нежностью. Он слегка дернулся вместе с напряжением его мускулов. Брэдшоу смотрел на меня сверху вниз, как будто голодал годами.
— Ты не ненавидишь эту мою сторону? — Он опустил лоб к моему.
— Какую сторону? — спросила я, сосредоточив внимание на его блуждающей руке, ласкающей мою грудь.
— Монстра, которому нужна только ты.
Он не дал мне ни секунды на ответ — его губы обрушились на мои, и впервые за три с половиной долгих года я снова почувствовала себя целой. Огонь в моей груди, который всегда горел сильнее рядом с Брэдшоу, снова разгорелся.
Брэдшоу уговорил мои губы раскрыться, и я с нетерпением позволила ему войти. Наши языки преследовали друг друга — горячие, влажные, жадные. Все мои чувства сосредоточились на нем: тепло его тела, твердость его члена, глубокие, дикие стоны, что срывались с его губ, когда он прижимал бедра к моим и начал тереться обо мне. Моя тонкая ночная рубашка и его брюки были единственными преградами между нами, делая ощущение его выпуклости, скользящей по моему центру, почти невыносимым.
Наш поцелуй прервался, и он отстранился от меня достаточно, чтобы рассмотреть мои черты. Его глаза были прикрыты, он внимательно изучал мое лицо, пока его бедра продолжали двигаться.
— Это монстр во мне. — выдохнула я между приглушенными стонами. Он приподнял бровь. — Он жаждет того, что есть в тебе.
Та его болезненная ухмылка, которую я так люблю, снова появилась на его губах.
— Я надеялся, что ты так скажешь, — прошептал он, опуская свои губы к моему горлу, покрывая поцелуями мою грудь и скользя рукой под мое нижнее белье. — О, Банни, детка. Это я заставил твою киску плакать так сильно? Сколько ночей ты удовлетворяла себя, думая обо мне? — Его голос перешел в рык, а зубы слегка сомкнулись
— Так много, — простонала я, когда он ввел в меня два пальца. Моя спина выгнулась дугой, а его грудь отозвалась тихим стоном. Брэдшоу отпустил мой сосок и продолжил свой путь вниз по моему животу, покрывая его влажными поцелуями и игривыми укусами, пока не достиг моего клитора.
— Подожди. — выдохнула я.
Его язык скользнул в меня, и я извивалась в его руках. Мои пальцы впились в его волосы, пока он ласкал меня, как зверь. Моя голова откинулась назад, и из моих губ сорвался тихий вскрик. Брэдшоу застонал, сжимая мои бедра, пока он пожирал меня.
Он отстранился, и между нами на мгновение тянулась тонкая нить слюны, прежде чем она оборвалась. Брэдшоу облизал губы и посмотрел на меня с прикрытыми глазами.
— Я ждал тебя так долго, Бан. Я хочу стереть каждый его след из тебя. — Он расстегнул ремень и пуговицу, прежде чем спустить штаны и освободить свой налитый член. — Ни одно сердце не было таким холодным, как мое за все эти годы.
Я медленно села и подползла к нему. Он встал, провел рукой по моей голове, запустив пальцы в мои волосы и сжав их в кулаке.
Я взяла его головку в рот и посмотрела на него так, как знала, что он оценит. Его глаза стали мягче от удовольствия, и я заметила, как демоны, которые он держал взаперти, начали отпускать его хоть на мгновение.
Я была его единственным спасением от тяжелых мыслей, бушующих в его голове. Он был моим единственным выходом. И годами мы страдали.
Больше никаких страданий.
Больше никакой боли.
Мой язык обвил его венозную плоть, пока я вбирала его глубже. Его рука сильнее сжала мои волосы, а рот приоткрылся. Я поглощала его глубже, втягивая щеки и моргая сквозь слезы, переполнявшие мои глаза. Брэдшоу двигал бедрами мне в рот, а я следовала за его движениями, позволяя своим пальцам найти мой клитор.
— Твои губы так чертовски хороши, когда они обхватывают мой член. Высоси меня досуха, детка, — прохрипел он между толчками. От его грязных слов по моему телу пронеслась очередная волна жара.
Он остановился и вынул свой член из моего рта, быстро сжав его в кулаке и проведя кончиком, прежде чем приказал мне лечь. Я подчинилась.
— У нас есть на это время? — попыталась я рассудить. Наше дыхание было единственным звуком в темноте моей комнаты. Солдаты должны были прийти, чтобы проверить меня.
Он приподнял бровь. — Уже поздновато, не думаешь?
Я кивнула, озорно улыбаясь в ответ.
— Ты, наверное, прав. У нас нет времени.
Он наклонился и взглянул на свои тактические часы. Его глаза потемнели, и он тяжело вздохнул. — У нас действительно нет времени.
— Я же говорила, — поддразнила я его, проводя рукой по его челюсти. Он наклонился к моей ладони и закрыл глаза. Мне казалось, что я должна ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Но он был здесь, по-настоящему.