Оставить на память

Ласс Лина

— Я в этом плане консерватор. Так меня воспитали. А у вас есть дети? — Генри уже знал ответ, но не ожидал, что увидит печаль в её глазах.

— Нет, — Ника едва вздохнула.

Разговоры между мужчиной и женщиной на подобную тему всегда были полны неловкости, ведь обычно сопровождались взаимным интересом друг к другу. Но ни Генри ни Ника не испытывали никакого дискомфорта — будто парочка старых друзей встретились обсудить дела. Ещё недавно закрытая от него девушка, начинала раскрываться.

Ника сама не заметила как предложила своё сопровождение. Она видела, что Генри едва сдерживался, будто хотел остаться,

но что-то его остановило. Ей тоже не хотелось прощаться. Она уговаривала себя, что всего лишь переживает за собаку, и боялась признаться себе, что хочет узнать Генри поближе. Может, это сказались два месяца её одиночества, но необходимость в общении возрастала с каждой минутой, как только она поняла, что не одна на этом острове. Он не стал расспрашивать её ни о том, как она здесь оказалась, ни о детях. Короткого "нет" было достаточно, а она не желала поднимать больную для неё тему. "Английский джентльмен", — подумала она про себя и мельком взглянула на него. Манерами он больше был похож на фермерского парня, но по-военному держал осанку. До этого глядя на него только через экран, теперь она могла разглядеть его вблизи.

Да, он определенно был красив. На висках уже проступала седина, лоб пересекали две линии, а вокруг глаз можно было заметить морщинки. Нос был слегка искревлён будто его ломали в давней драке, но его внешности это не вредило. Даже наоборот.

— Сколько вам лет, Генри?

— Тридцать четыре, — он вопросительно взглянул на неё, а потом тонким голосом манерно произнёс. — Вообще-то девушку неприлично спрашивать о её возрасте.

Ника искренне рассмеялась. Генри смотрел на её счастливое лицо и был рад, что от недавней грусти не осталось и следа.

— Я бы дала вам больше. Из-за бороды, — она указала на неё пальцем.

— Дааа, — протянул Генри, — хотел быть чуть менее узнанным. Не всегда кепка и очки помогают. Но это не особо помогло.

— Нет, — подтвердила она. — Много поклонников вас донимали по пути сюда?

— Норвежцы удивительные люди. Я так свободно не чувствовал себя с тех времён, как окончил школу. Кажется, они уважают личную жизнь лучше других. Так что, отвечая на ваш вопрос, нет, совсем не донимали.

— Да, я тоже заметила. Все такие вежливые, приветливые. Не то что в России.

— Я где-то слышал, что в России люди совсем не улыбаются.

Ника усмехнулась:

— Потому что мы не улыбаемся из вежливости. Наша улыбка — признак искренности. Она как ценный приз. Если человек вам улыбнулся, значит вы ему нравитесь.

Генри остановился. Они оба замерли, глядя друг другу в глаза. Ника поняла, что сейчас выдала себя, потому что её лицо сияло.

— Значит… — начал Генри, но не успел договорить. На них внезапно обрушился ливень такой силы, что через пару мгновений с трудом можно было разглядеть дальше пятидесяти метров. Тед ворчливо уткнулся в лапы, пытаясь укрыться от воды. Но все вымокли в считанные секунды.

— До дома не больше пятиста метров, — пытаясь перекричать шум воды, сказал Генри. — Если поторопимся, есть шанс избежать пневмонии.

Нике выбирать не пришлось. Она послушно двинулась за Генри, стараясь не отстать. Вода затрудняла путь, сильно утяжеляя одежду, а в сапогах начало хлюпать. Войту же приходилось толкать перед собой телегу, которую моментально стало заливать. Холодная вода достигла кожи, из-за чего оба стали дрожать,

и, едва достигнув порога бросились снимать верхнюю одежду. Со всех троих стекали настоящие ручьи и пол моментально стал мокрым.

— Бросайте всё на пороге, я потом уберу, — Генри взял из рук Ники куртку и бросил на пол. Затем вышел из комнаты пока она стягивала сапоги и через несколько секунд появился со стопкой полотенец, которую протянул ей. Пока она сушила свои волосы и промокала одежду, Войт перетащил пса на коврик и принялся вытирать ему шерсть. Пёс подвывал и после процедуры стал нализывать наложенную Никой повязку.

Генри с утра не топил камин, поэтому в доме было прохладно. Нику начало бить мелкой дрожью, что не укрылось от взгляда Войта. Он подошёл к ней, взял её под руку и повёл в одну из спален. Он почувствовал как напряглась её ладонь и, указав, на дверь в комнате произнёс:

— Там ванная. Чистые полотенца и горячая вода. Вам нужно согреться. В шкафу тёплая одежда. Вам она будет велика, но выбирать не приходится.

Он увидел, как она с облегчением выдохнула. Неужели подумала, что он собирается причинить ей вред?

— Спасибо, — прошептала девушка.

Он вышел из комнаты, вежливо прикрыв за собой дверь. Ника надеялась, что в доме есть ещё одна ванная, потому как сам Генри тоже рисковал заболеть, если не согреется и не переоденется в сухое. Она вошла в светлую ванную. Кафель на полу был тёплым и приятно грел ноги. Девушка быстро сняла мокрую одежду, отжала её и развесила, открыла кран в душе. Вода принесла облегчение. Ника перестала дрожать и расслабилась, подставив лицо вод горячий поток. В её хижине не было таких удобств и приходилось мыться в раковине. За два месяца она забыла какой же это чистый кайф — просто принимать душ. Она забылась, намыливая кожу душистым мылом, а волосы мягким шампунем. Такие маленькие радости принесли ей ощущение небывалой лёгкости, будто тяжкий груз упал с её плеч.

Комната наполнилась клубами пара, зеркало запотело. Выйдя из душа Ника обтёрлась пушистым полотенцем и протёрла стекло, чтобы взглянуть на себя. Лицо раскраснелось, влажные волосы обрамляли его. Она давно не видела своё отражение и была неприятно поражена. Она отощала. Плечи, ключицы и рёбра угловато выпирали под кожей, грудь стала меньше, на бёдрах проступали косточки. Она была похожа на жертву анорексии. Стыдливо обернув вокруг себя полотенце, в надежде забыть увиденное, она зашла в спальню. Открыв шкаф, она увидела аккуратно сложенные стопки одежды. Выбрав себе тренировочные штаны и свитер, она надела их на голое тело. На полках она нашла носки и, чтобы не выскользнуть из них, заправила в них штаны. Выглядело это всё смешно, одежда свисала как на вешалке, зато неплохо согревало.

Приоткрыв дверь, она выглянула из комнаты. Дождь всё так же барабанил по крыше, за окнами стало совсем темно. В гостиной был слышен треск поленьев, в доме заметно потеплело. Одежда и полотенца были убраны, пол вытерт насухо. Тед так и лежал на том же коврике, куда положил его Генри, но теперь рядом с ним стояли миски с кормом и водой. Увидев её, пёс приподнял голову и навострил уши, но уже через секунду отвлёкся на свой ужин. В воздухе витал приятный аромат жареного мяса и специй. На кухне у плиты, одетый в новую футболку и брюки, стоял Войт. Его тёмные волосы были ещё влажными. Подняв на неё глаза он засмеялся: