Оставленные
Шрифт:
У магазина «Поднимите себе настроение» был интересный слоган – «Все, что вам нужно на всю оставшуюся жизнь», – но на поверку вышло, что это один из универмагов тысячи мелочей, специализирующийся на товарах не первой необходимости для людей с высокими доходами, которые с жиру бесятся: тапочки с подогревом, говорящие напольные весы, поздравляющие вас, если вы сбросили вес, и критикующие, если вы поправились и т. п. И все равно Нора долго бродила по залу, внимательно рассматривая аварийные радиостанции с ручным приводом, программируемые подушки и бесшумные триммеры для удаления волос в носу, бродила, наслаждаясь приятной атмосферой изысканной строгости. Здесь вместо рождественских гимнов
87
«Нью-эйдж» – совокупность музыкальных стилей, характеризующихся расслабляющим и позитивным звучанием.
Кресло она заметила только уже на пути к выходу из зала. На вид обычное кожаное коричневое кресло, омываемое приглушенным сиянием верхнего света, оно занимало свой особый полутемный уголок в зале, величаво возвышаясь, словно трон, на покрытом ковром пьедестале. Нора подошла к нему, чтобы рассмотреть поближе, и чуть не охнула от изумления, увидев цену – почти десять тысяч долларов.
– Оно того стоит, – сказал ей продавец. Угодливый, он подошел и заговорил с ней еще до того, как она обратила на него внимание. – Лучшее кресло в мире.
– Хотелось бы верить, – со смехом отозвалась Нора. Продавец задумчиво кивнул. Это молодой парень с длинными волосами в дорогом костюме, из тех, что на продавцах в торговом центре как-то не ожидаешь увидеть. Он наклонился к ней, словно хотел поделиться секретом, и доложил:
– Это массажное кресло. Вы любите массаж? Нора наморщила лоб. Сложный вопрос. Раньше массаж она любила. Регулярно два раза в неделю делала общий массаж тела у гениального Арно, коренастого австрийца, работавшего в спа-салоне спортивно-оздоровительного клуба, который она посещала. Часовой сеанс, – и она забывала про все свои недуги – про ПМС, боль в колене, безрадостную супружескую жизнь, – как будто заново на свет родилась, смотрела на мир оптимистично, с открытой душой. Год назад она попыталась возобновить эти сеансы, но поняла, что теперь не выносит прикосновения мужских рук.
– Ничего не имею против, – ответила она. Улыбаясь, продавец жестом показал на кресло.
– Испытайте, – предложил он. – Потом еще спасибо скажете.
В первую минуту Нора испугалась: подголовник кресла резко пришел в движение, жесткие резиновые ролики – или что бы это ни было – под мягкой кожаной обивкой стали вращаться, впиваясь в узловатые мышцы ее спины, хваткие, как пальцы, устройства щипали ее шею и плечи. Вибрирующая подушка сиденья непристойно колебалась, периодически выстреливая теплые струи электричества в ее ягодицы и бедра. Ей казалось, что ее мнут и раздирают на части, пока продавец не показал, как пользоваться панелью управления. Нора поэкспериментировала с настройками – скорость, температура, интенсивность, – нашла оптимальное сочетание, потом привела в действие подставку для ног, закрыла глаза и отдалась на волю механизма.
– Приятно, да? – заметил продавец.
– М-м-м, – подтвердила Нора.
– Готов поспорить, вы даже не догадывались, насколько вы напряжены. Сейчас самое стрессовое время года. – Не дождавшись от нее ответа, он добавил: – Отдыхайте. Десять минут такого массажа, и вы будете как новенькая.
Да хоть бы и так, подумала Нора, слишком довольная креслом, чтобы раздражаться на дерзость продавца. Это действительно
Было время, не так давно, когда саму идею приобретения массажного кресла стоимостью десять тысяч долларов она сочла бы бесстыдным расточительством, позорной формой сибаритства. Но, честно говоря, если задуматься, не такая уж это и высокая цена за столь полезную для здоровья вещь, тем более если купить ее в рассрочку на десять или двадцать лет. По большому счету массажное кресло мало чем отличается от джакузи, «ролексов» или спортивного автомобиля, любых других предметов роскоши, которые люди покупают ради удовольствия, причем многие из них куда больше довольны жизнью, чем Нора.
К тому же, кто об этом узнает? Разве что Карен. Так ведь Карен возражать не станет. Она всегда настаивала, чтобы Нора немного побаловала себя: купила новые туфли или ювелирные украшения, отправилась в круиз, провела неделю на одном из курортов «Каньон-Рэнч». Не говоря уже о том, что Нора будет предоставлять кресло в распоряжение сестры, когда бы та ни пожелала. Они могли бы превратить это в заведенный порядок – вечер массажа по средам. И даже если соседи узнают, что с того? Что они сделают? Станут говорить про нее гадости, оскорблять ее чувства?
Вперед и с песней, подумала Нора.
Нет, от покупки массажного кресла удерживало ее только одно: мысль о том, что будет, если она и в самом деле станет его владелицей и у нее появится возможность наслаждаться теми чудесными ощущениями, что оно дарит, в любое время, когда бы ей ни захотелось. Что произойдет, если вокруг не будут сновать покупатели и продавцы, не будет поблизости Карен, с которой она должна встретиться через пять-десять минут? Что если будет только одна Нора в пустом доме, у нее впереди целая ночь и нет необходимости выключать кресло?
Метод Болзера
В рождественское утро они смотрели компьютерную презентацию – восемнадцать обитательниц Синего дома, собравшиеся в холодном конференц-зале, расположенном в полуподвальном помещении. Пока это происходило именно так – одновременный показ в каждом доме главного поселения, а также в отдаленных, разбросанных по всему городу. Шли разговоры о необходимости построить или приобрести более крупный жилой комплекс для Мейплтонского подразделения, где смогли бы разместиться все члены организации, но Лори предпочла бы ничего не менять, – чтобы они жили так же, маленькими коммунами, посемейному, не уподобляясь церковной общине. Организованная религия доказала свою несостоятельность; «Виноватые» ничего не выиграют, преобразовавшись в очередную новую конфессию.
Свет погас и на стене появился первый слайд – фотография венка на двери стандартного пригородного дома.
Сегодня «Рождество»
Лори искоса глянула на Мег. Та все еще была на грани слез. Минувшим вечером они долго не ложились, разбирались в противоречивых чувствах Мег относительно рождественских праздников. Девушка скучала по родным и друзьям, сомневалась в своей приверженности новому образу жизни. Даже жалела, что поторопилась вступить в ряды «Виноватых», лишив себя возможности хотя бы еще разок встретить Рождество с теми, кто ей дорог, – во имя прошлого. Лори объяснила Мег, что ее ностальгия в это время года вполне естественна, сродни фантомной боли, что чувствуют калеки в ампутированной конечности. Рука или нога отрезана, но она все еще остается частью твоего организма, по крайней мере, какое-то время.