Оставьте тело вне войны

Шемякин Сергей Анатольевич

— Шесть, товарищ полковник.

— Тогда пиши ещё…

Командир подозвал двух солдат: — Щит выдернуть и отнести на свалку.

— Товарищ полковник, записываю один недостаток: Нет пожарного щита!

Самое плохое для командира и бойцов, когда начальство чужое. От него просто не знаешь чего ждать. Да и возражать не принято. Поэтому и не любят начальников в армии. Но тут был другой случай — награждать приедут! Поэтому Борис особо не переживал. У него в батальоне всё нормально. Службу несут, люди одеты, накормлены, заняты делом. Дисциплина на высоте.

Он завёл мотоцикл, посадил Наташку и выехал в штаб дивизии. Бумаги сложил в командирскую сумку. Девушке вручил ППШ, показав как пользоваться.

До штаба дивизии добрались нормально.

Михайлов сдал Зимину бумаги и решил вопрос об обеспечении танков боеприпасами и горючим. Снаряды и топливо для батальона предписали получать в полевом районе дивизии из вывезенных со складов запасов. Насчёт металлических бочек случилась загвоздка — их не было. На складе ГСМ сказали прямо: или прямо в бензобаки машин или в свою тару. Все запасы бочек ушли на обеспечение танковых полков.

Решив все вопросы в штабе, комбат поехал посмотреть, как идут дела у ремонтников. Дела шли хорошо. Три танка уже отремонтировали. Два делали. У одного снаряд прошил двигательное отделение, повредив дизель. Танк пока попадал в категорию не пригодных к ремонту. Комбат приказал такие танки ставить отдельно. Будут средства и время, дойдут руки и до них. К вечеру приказал все работы закончить, сдать под охрану ремонтную базу и прибыть в дивизион. Насчет охраны танков и места ремонта, он с начальником штаба дивизии договорился. Комендантская рота выставит ещё один пост. С учетом, что весь район охранялся, этого, решил Зимин, будет вполне достаточно. По готовности всех пяти отремонтированных танков, комбат приказал Васильеву доложить в штаб дивизии. Экипажей на них не было, забрать некому. Пусть присылают людей из третьего батальона шестьдесят третьего полка и разведбата.

На обратном пути Наташа тронула рукой комбата, тот притормозил:

— Борис Алексеевич, давайте искупаемся, смотрите, местечко какое хорошее, а то ручей у нас в лесу холодный, а тут речка чистая и тёплая.

Комбат был не против. Помыться давно хотелось. И постираться не мешало. Гимнастёрка под мышками от пота заскорузла разводами соли. Борис свернул к речке в пятидесяти метрах от дороги. Завел мотоцикл в кусты, чтобы с дороги не просматривалось. Да, место было действительно хорошее. Речка чистая, метров двадцать шириной, дно песчаное. Такие редко попадались в окрест. Обычно вода глинистая и на дне ил.

— Эх, жалко мыла не захватили! — сказал капитан.

— Я взяла, — сообщила Наташа, — и мыло, и полотенце, и даже перекусить старшина положил, достала она из коляски узелок.

— Тогда отлично. Купаемся, стираемся, перекусываем, а одежда пока высохнет. И едем дальше. За поворотом шоссе хорошее начинается, запылимся не сильно.

— Боря, ты не волнуйся, я посмотрю вокруг, чтобы к вам никто не подобрался, — сообщил Глеб.

— Хорошо, — согласился комбат, — но не подсматривай.

— Я что, голых женщин не видел? Сколько хочешь и в любое время. Так что не волнуйся.

Борис разделся до трусов и вошёл в воду. Вода приятно освежала. Он зашёл глубже и поплыл. На середине речки было по грудь. Комбат развернулся и посмотрел на берег. На берегу начиналось действо, под названием раздевание Наташки. Она сначала стянула с себя гимнастёрку, чуть повиливая бёдрами. Показала Боре свой белый бюстгальтер. Затем стянула галифе, оставшись в белых трусиках. Пару раз крутанулась, показывая комбату свою точёную фигурку. Затем, решительно тряхнув гривой волос, сняла бюстгальтер, показав всему миру свои великолепные молодые грудки, торчащие вперёд и жаждущие поцелуя. Потом сняла и трусики, открыв глазам выбранного ей мужчины всё сокровенное. Боря задышал учащённо, у него всё поднялось на дыбы. Затем молодая чертовка прошлась несколько метров по бережку туда — сюда, показав круглую упругую попку, токую талию и вызывающую восторг грудь. Повернулась невзначай одним бочком, потом другим, и, попробовав ножкой воду, не торопясь, двинулась к комбату. Вода закрыла стройные ноги сначала по щиколотки, потом по колени, потом скрыла волнующий пирожок, чуть прикрытый светлыми волосиками, потом дошла до талии, оставив для обозрения только груди и счастливое задорное личико. Боря упорно, стоял на дне, не двигаясь навстречу. Слишком выбитый увиденным действом, комбат

впал в ступор. Наташка торжественно приближалась к нему, пока не пронзила его своими грудками и не закрыла удивлённо раскрытый рот своими нежными губками. Восторженные глаза мужчины сказали ей больше слов. Боря был её. Захваченный навечно в плен. Наташка целовала и целовала его, пока совсем одуревший комбат, не двинулся к берегу, обхваченный за талию девичьими ногами. Там на травке всё и случилось. Наташка лишь раз громко вскрикнула, когда он вошёл в неё, а потом счастливо тихонько засмеялась, подавшись ему на встречу. Она стала Женщиной. Борис работал, не переставая, сжимая её в своих сильных руках. Наташка давно закрыла глаза и наслаждалась своим мужчиной, заставлявшим её сладко стонать и метаться под его крепким телом. Когда струя спермы обожгла матку, ставя навечно печать о первом мужчине, Наташка взвыла, все внутренности сжались, запульсировав короткими спазмами, и Боря почувствовал, как брызнули ответные соки. Комбат передохнул несколько секунд и всё началось по новой. Хорошо, когда молодой — сил много! Девушке продолжение нравилось, она лишь постанывала, целовала сама и подставляла под его поцелуи грудь.

Потом они пошли опять купаться. Смывать песок и пот. Боря лишь молча улыбался, с видом довольного самца, проводя ладонью по принадлежавших теперь ему мягкой круглой попке или упругой грудке, сграбастав девчонку за талию. Наташка задорно смеялась, подставляясь под ласки его крепких рук.

Постирались, обсохли, закусили, чем послал старшина. Боря к девушке больше приставать не стал. Первый раз всё-таки. Пусть несколько дней переждёт. Своё они наверстают.

Поехали домой, в батальон. Наташка цвела, комбат беспричинно лыбился. Мотоцикл гудел. Хорошо!

Глеб за молодёжь радовался. У них всё было впереди.

Г Л А В А 34

Тридцатого июня батальон после завтрака начал приводить себя в порядок. Пришивались подворотнички, чистились сапоги. Командиры взводов проверяли оружие, в том числе и трофейное. Старшина особо износившимся выдал новую форму, с тем, чтобы после построения сдали назад, срок носки ещё не вышел. Забрали из штаба стол, накрыли красным кумачом. Поставили два стула, больше в батальоне не нашлось. Это те два стула, на которых сидели штабные писаря.

Дятлов приехал на эмке в сопровождении Поршнёва и двух автоматчиков. Сзади шёл бронеавтомобиль. Наблюдатель заметил их сразу и доложил. Как только машины остановились у сухих веток, поставленных для ориентира, бойцы быстро убрали несколько кустов, прикрывавших проезд, наблюдатель вышел вперёд и дал отмашку красным флажком, показывая куда сворачивать. Всё было проделано чётко и быстро. Легковая машина и броневик въехали в лес. Дятлов оглянулся — дорога опять была закрыта кустами орешника. На съезде с шоссе он не заметил следов гусениц и машин, всё было зачищено и замаскировано. Как будто и не было здесь дороги и она не шла через лес. Но дорога была, она двести метров шла под кронами деревьев, а потом, чуть расширяясь, выходила на лесные поляны, где Дятлов заметил пасущихся лошадей. Транспорта видно не было. На этих двухстах метрах и расположился батальон. Люди стояли в двух шереножном строю. "Немного их, — подумал Дятлов. — Не больше полутора сотен. Считай не батальон, а полная рота". Перед строем стоял капитан, за ним стол с красным кумачом и два стула. Машина остановилась за двадцать метров от строя. Дятлов и Поршнёв вылезли из машины и двинулись вдоль дороги. Комбат скомандовал: — Батальон смирно! Равнение налево! И двинулся строевым шагом навстречу прибывшему начальству:

— Товарищ Начальник Управления НКВД по Львовской области, ремонтно-восстановительный батальон, по случаю награждения правительственными наградами построен! Командир батальона капитан Михайлов! — доложил чётко комбат, и ловко развернувшись сделал шаг в сторону пропуская начальство. Дятлов и Поршнёв двинулись вперёд, приложив руки к головным уборам, комбат следом за ними. У стола развернулись, Дьяков поздоровался:

— Здравствуйте товарищи красноармейцы!

Строй сделал небольшую паузу и по сигналу комбата (чуть опущенная рука у козырька) дружно рявкнул: