Оставьте тело вне войны

Шемякин Сергей Анатольевич

— Спасибо, Николай Алексеевич, — взял увесистый тючок Михайлов. — Через час у нас обед, оставайтесь, отведаете, что там старшина наш приготовил. Не хуже чем в военторговской столовой будет. Уверяю.

— Спасибо за приглашение, но в другой раз. Много срочных дел.

Попрощавшись, начальники сели в машину, и маленькая колонна уехала. Комбат облегчённо выдохнул и пошел в штаб.

Навстречу попался Попов, уже надевший медаль, улыбающийся и счастливый. На всю деревню он стал первым обладателем такой награды. Дядька Пахом не в счет, у него крест ещё за империалистическую.

— Ну, показывай, Попов, чем тебя наградили. Красноармеец выпятил грудь, чтобы медаль виднелась

отчётливей. Потом полез в карман гимнастёрки и достал из тряпочки удостоверение красноармейца и удостоверение на медаль. Внутри была фотография Попова и написано, что Иван Семёнович Попов Указом Президиума Верховного Совета СССР награждён медалью "За отвагу" номер такой-то. На третьей страничке значилось, что Тов. Попов имеет право с 1 июня 1941 года на получение десяти рублей в месяц и бесплатный проезд в трамваях во всех городах СССР, согласно Положению о медали "За отвагу". Подписано было Секретарём Президиума Верховного Совета СССР А. Горкиным 25 июня 1941 года.

— Да, заслуженная медаль. Теперь не стыдно будет домой после службы возвращаться. Молодец Иван Семёнович, — пожал руку красноармейцу комбат.

— А вы свой орден покажете, товарищ капитан?

— Да сейчас как раз иду одевать. Одену, всем покажу. А то ведь пришлось с начальством ходить, пока вы прихорашивались.

— Наташа, иди сюда, будешь мне орден помогать прилаживать. А ты Маэстро, посмотри, что за подарок нам передали уехавшие начальники, — бросил комбат на стол пакет.

Наташка вооружилась ножницами, чтобы проколоть дырочку на гимнастёрке. Комбат достал из коробки орден, подул на него и потёр о рукав, чтоб сильнее блестел. Орден был увесистым.

— Наташа, ты примерь сначала, чтобы было чуть повыше кармана, посередине, — пояснил Борис. Девушка прижала штырёк ордена к груди своего геройского мужчины, наметила карандашиком и проколола дырочку. Комбат расстегнул воротник гимнастёрки, Наташка воткнула штырёк в дырку, и, удерживая одной рукой орден, второй изнутри завернула гайку, не забыв погладить грудь Борички ласковой ладошкой.

— Ох, и не хрена себе! — раздался голос Маэстро, наконец справившегося с неподатливым верёвочным узелком и распаковавшим подарок. Для маэстро Синего такое высказывание выдавало верх возбуждения. Секретарь комсомольской организации не ругался никогда.

— Что там Маэстро?

— Подарок с большой буквы, на всю оставшуюся жизнь! Как пишут в таких случаях — Хранить вечно!

— А нельзя ли поконкретней, ефрейтор Синицын?! — добавил комбат в голосе металла.

— Половину нашего батальона прославили на всю страну в газетах "Правда" и "Красная звезда" с фамилиями и фотографиями.

— Ох, и не хрена себе! — сказал комбат.

— Вот и я о том же! — отозвался Маэстро.

— Так, Рябинина, бегом к дневальному, передать мой приказ, построение всего батальона перед обедом. Остаются только те, кто на сторожевых постах. Лейтенанта Рогова ко мне. Потом встанешь с той стороны двери и никого в штаб не пускаешь. Никому ничего не объясняешь и не рассказываешь. Запомнила?

— Так точно, товарищ комбат.

— Тогда бегом!

— Маэстро, быстро выписываешь фамилии отделения Рогова, которые были в бою под Розжаливом. Их надо будет дать Рогову, чтобы заменил с постов. А потом будем быстренько готовить наше выступление перед батальоном.

Рогов прибежал через две минуты. Комбат дал ему список, чтобы срочно заменил указанных людей с постов. Эти люди должны стоять в строю. Из секретов тоже приказал людей снять и выставить после обеда. Из наблюдателей оставить только одного на въезде.

Народ, почуяв, что что-то намечается, пытался прорваться к комбату, но

Наташка стойко всех отшивала, передавая, что комбат приказал в штаб никого не пускать, даже её, бедную выставил на улицу. К обеду народ уже роился перед землянкой, адресуя все вопросы Лукьяненко. Юрий Викторович уже устал отвечать, что ничего не знает. Один раз вызвали в штабную землянку старшую Рябинину, и она принесла моток галуна для сержантских нашивок. Вся трудность была в том, что в разных газетах были разные фотографии и разная текстовка. Бойцу получились, где лучше, где хуже. Давать сразу по две газеты, комбат посчитал неправильным. Всех тридцать двух человек пересмотрели и вручали именно ту газету, где его можно было увидеть на фото, и прочитать больше текста о нем. Поэтому людей разбили на две группы с пометкой Пр("Правда") и КрЗ "Красная звезда".

— Есть только одна неувязка в этих газетах, не хватает в середине вашего крупного портрета.

— Ну ты же догадываешься почему? Берегут, секретность.

— Да, — согласился Маэстро, — причина серьёзная.

Комбат достал выданную ему орденскую книжку и удовлетворённо хмыкнул — положенной фотографии там тоже не было. Вместо неё стоял штамп "Действительно без фотографии", заверенный печатью Президиума Верховного Совета СССР.

Наконец Маэстро вышел на улицу и передал Лукьяненко приказ, чтобы строил людей. Два бойца вынесли стол, покрытый красным кумачом. Народ заволновался, неужели опять награждение?

Лукьяненко доложил, что личный состав построен и встал в начале строя. На столе что-то лежало, прикрытое обёрточной бумагой. Михайлов приказал выйти из строя на пять шагов указанным лицам, и зачитал список из тридцати двух фамилий, разбив их на две группы.

— Товарищи красноармейцы и командиры, — начал свою речь комбат, представители НКВД не только вручили нам награды, — покосился он на орден, — но и сделали очень ценный подарок всему нашему батальону. Этот подарок лежит сейчас на этом столе. — Показал он рукой в сторону красного стола. Народ вытянул шеи, пытаясь разглядеть, что же там такое может быть. — Как правильно сказал ефрейтор Синицын, такие подарки хранят вечно! Передавая детям и внукам! Вручаю эти подарки в первую очередь людям, которые их больше всего заслужили! Комбат махнул рукой и Маэстро, взяв пачку, начал раздавать первой группе белые свертки, перевязанные ленточкой. — Без моей команды не вскрывать! — распорядился комбат. Потом взял вторую пачку свертков и раздал всем из второй группы. Свертки были у всех.

— Командиры взводов, получить дополнительно по пять подарков на взвод, — распорядился Михайлов. Командиры подошли и получили. Стол оказался чистым, все что лежало, раздали. Всем встать в строй! Все заняли свои места, даже Маэстро занял своё, возле старшего лейтенанта Лукьяненко.

— Дорогие товарищи! То, что вы держите в руках, это ваша слава, слава всего батальона. Это ваши боевые дела прогремели на всю страну. Ваше мужество, ваша смелость и отвага позволили нанести врагу чувствительный удар. И Родина оценила ваш подвиг на страницах центральных газет "Правда" и "Красная звезда". Вас теперь знает вся страна! В каждом городе и селе есть теперь фотографии бойцов нашего батальона! О вас прочитают ваши родственники и знакомые и будут гордиться вами. Если не прочитают, то им расскажут соседи. Закончится война, эта газета ваш пропуск в новую жизнь, вас примут в учебные заведения, предоставят хорошую работу. Когда у вас появятся дети, то они тоже будут гордиться вами, читая, как вы воевали, отстаивая каждую пядь родной земли. Слава нашей Советской Родине высоко оценившей подвиги своих защитников. Поздравляю вас дорогие товарищи, ура!