Осторожно, писатели! [сборник]
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду, Силантьев? — удивлённо спросила она у вздохнувшего так не вовремя девятиклассника.
— Неужели вся литература девятнадцатого века такая скучная? — проговорил Силантьев, печально глядя в окно.
— Как это скучная? — едва не задохнулась от возмущения Маргарита Петровна. — А «Онегин»? А «Герой нашего времени»?
— А что «Онегин», что «Герой нашего времени»? — пожал плечами Силантьев, переводя свой печальный взгляд с окна на Маргариту Петровну. — Везде одно и то же — скука.
— Как
— А что ж он из города в деревню-то поехал? — неожиданно поддержал Силантьева второгодник Максимов, прослушавший программу литературы за 9 класс в двойном объёме и в результате чего вынесший непоколебимое убеждение, что по части литературы он теперь непревзойденный дока. — Он что, совсем съехал?
— Что значит «совсем»? — высокомерно спросила Маргарита Петровна.
— Ну кто ж город на деревню меняет? — снисходительно процедил сквозь зубы Максимов. — Никогда не поверю, что ему в городе скучно стало. Не верю! — и для убедительности Максимов по-станиславски покачал головой.
— Да просто не туда ездил парень, вот и всё, — иронично усмехнулся сосед Максимова по парте Червячков. — Вот ещё чего выдумал — в театр ездить! Да он бы ещё в музей сходил. Тоже мне мальчик-мажор нашёлся. Эх, его-то деньги да при наших возможностях, уж мы бы нашли места покруче да попонтовей, — мечтательно произнес он.
— И… что же вы тогда предлагаете? — растерянно спросила Маргарита Петровна, неприятно поражённая в самое сердце словами Червячкова.
— А давайте лучше «Яму» Куприна почитаем, — внезапно оживился Силантьев. — Моя сестра сейчас читает этот роман и все время говорит: «Вот где, оказывается, настоящая правда жизни, а то нам в школе всё время про Татьяну да про Наташу, любимых героинь, твердили, а на самом деле всё в жизни было по-другому, а не так, как Толстой с Пушкиным описали».
— «Яму»? Куприна? — пролепетала вконец уничтоженная Маргарита Петровна.
— Да как вам не стыдно! — вдруг громко вскричала отличница Снегирева и осуждающе покачала головой. — Люди для нас старались! Ночей не спали! Все писали, писали, а вы, — и она негодующе взглянула на своих одноклассников.
— Скоро, скоро грянет буря, — произнёс гробовым голосом Червячков, и в это время за окнами послышался сначала резкий хлопок, потом сильный удар грома, а затем дверь в класс приоткрылась, и на пороге показался молодой человек с бакенбардами, во фраке, с чёрным цилиндром на голове. В правой руке он держал элегантную тросточку.
— Здрасьте, — сказал молодой человек, протиснувшись бочком в класс, и обратился к Маргарите Петровне: — Не опоздал?
— Нет, — растерянно прошептала она и подумала: «Что это? Розыгрыш? Но кто? Все же на месте».
— А я вот, так сказать,
— Пушкин? Лермонтов? Гоголь? — в классе послышался оживлённый обмен репликами.
Молодой человек, не переставая улыбаться во все тридцать два зуба, вопросительно посмотрел на Маргариту Петровну.
— Как добрались? — наконец выдавила из себя она.
— Превосходно, — ещё шире улыбнулся молодой человек. — Дороги, правда, оставляют желать лучшего. Сами знаете, лужи, ямы…
— Да, да, — запинаясь, произнесла Маргарита Петровна, бросая беспомощный взгляд на притихший класс, — ям у нас хватает.
Воцарилась тишина. Ребята с интересом изучали незнакомца, который, в свою очередь, не сводил вопросительных глаз с Маргариты Петровны, словно чего-то ожидая от неё.
— И… как надолго вы к нам? — нервничая, спросила Маргарита Петровна.
— Ещё не решил, — уклончиво ответил молодой человек и помахал в воздухе тросточкой.
— Вы… к родственникам или к друзьям?
— Иных уж нет, а те далече, — вздохнул молодой человек, выразительно закатив при этом глаза, а затем вернув их в прежнее положение, понизил голос и, приподняв правую бровь, произнёс: — По делу я. По делу.
«Ну что, что ему от меня надо?» — продолжала страдать Маргарита Петровна. В это время молодой человек сдвинул тросточкой цилиндр на затылок и неожиданно подмигнул ей. «Хлестаков!» — ахнула про себя Маргарита Петровна.
Они снова замолчали и принялись выжидающе смотреть друг на друга.
— Ну, я, пожалуй, пойду, — как-то нерешительно произнёс молодой человек и попятился к двери. — Не буду вам мешать, друзья мои. Прошу вас, продолжайте и помните, что ученье — свет, а неученье — тьма.
— Во даёт! — восторженно прошептал Максимов.
Через некоторое время после ухода таинственного незнакомца раздался звонок, и ребята с криками бросились из класса на его поиски. Маргарита Петровна, всё ещё не придя в себя, направилась в учительскую. Стоя перед зеркалом и внимательно разглядывая своё лицо, она увидела, как в комнату стремительно вошла учительница мировой художественной культуры и, садясь за стол, сердито произнесла:
— Представляете, у меня урок в 8 классе едва не сорвался. Запланировала на сегодня тему «Дворянский быт начала 19 века» и ещё неделю назад договорилась с театральной студией, что они пришлют двух актёров в одежде пушкинских героев. Так вот, Татьяна пришла, а Онегин только под конец урока явился.
— На то он и Онегин, — глубокомысленно произнес физик.
«Шёл в комнату, попал в другую», — пронеслось в голове у Маргариты Петровны. В этот миг дверь приоткрылась, и в учительскую просунулась голова вездесущего Максимова.