Осторожно, Синди!
Шрифт:
— Для такой юной девушки ты убийственно саркастична.
— Да, я учусь — есть у кого, — ответила она многозначительно.
— Не стоит, тебе это не идет. Сарказм больше подходит людям жестким и циничным, а ты совсем не такая. Ты беззащитная и мягкая. — Он, казалось, уже утратил прежнее хорошее расположение духа, и Синди готова была расплакаться, оттого что вывела его из равновесия.
Стюарт заботливо проследил, чтобы она хорошо посла, и после заздравных речей, которые он провозгласил в честь повара, они распрощались с Полом и Шарон и уехали с вечеринки.
Синди глубоко вдыхала прохладный ночной воздух, пока они шли к
— Но эта дорога ведет не к Мишен-Бей, — вдруг сказала девушка, выпрямляясь на сиденье. Всю ее сонливость как рукой сняло.
— Я знаю. Ты ведь еще не бывала на вершине горы Иден?
— Не-ет...
— Помнится, ты говорила, что мне придется спрыгнуть с вершины горы, прежде чем я тебя завоюю. Так вот, хочу тебе показать, какую смерть ты мне уготовила.
— Зачем это?
— Может быть, твое нежное сердце смягчится от этого зрелища и ты меня пожалеешь, — засмеялся он.
— Если я вас пожалею, это не значит, что у меня сердце нежное — скорее с головой не в порядке, — сухо ответила она.
Его мощная машина развернулась и понеслась к вершине потухшего жерла, самого высокого из множества вулканов, на которых был построен город Окленд.
— Ух ты, прямо дух захватывает! — воскликнула Синди.
— Что дух захватывает — мое шоферское мастерство? — спросил Стюарт, прижимаясь плечом к дверце на резком повороте и весело глядя на девушку.
— Еще чего! — Синди повернулась к нему, делая вид, что сердится, потом, когда «форд» остановился, открыла дверцу и выпрыгнула на землю. Ей в лицо тут же ударил сильный порыв ветра, и она с трудом добралась до края плоского плато.
Стюарт сидел и молча наблюдал, как белая серебристая материя на ветру обрисовывает ее юное стройное тело, выбивает пряди волос из прически и волосы развеваются, падая ей на лицо. Он улыбнулся, когда она повернулась к нему и протянула руки:
— Иди сюда! Здесь так прекрасно, такой вид — просто невероятно!
Внезапно улыбка исчезла с его лица, когда он увидел, как девушка снова повернулась к нему спиной и шагнула вперед. Сердце его сжалось в груди от страха. Распахнув дверцу, он выскочил и помчался к ней со всей скоростью, преодолевая сопротивление ветра.
— Синди! — закричал он, но ветер отнес его голос назад.
То ли такова была воля судьбы, то ли страх придал ему сил и помог добраться до нее прежде, чем случилось непоправимое, — этого он не знал. Он чувствовал только одно — яростный гнев, полыхавший в груди, такой безудержный, что ему захотелось вытрясти из девчонки всю душу. Разозлившись на самого себя за тот страх, который испытал по ее вине, Стюарт упрекал себя и в том, что ему не хватило ума предупредить ее заранее.
Схватив девушку за голое предплечье, он рывком развернул ее к себе. Несмотря на неожиданность его действий, выражение восторга перед красотой картины, расстилавшейся внизу, так и застыло у нее на лице.
— Очень красиво, правда? Я никогда еще такого не видела, — сказала она как во сне, указывая рукой в сторону моря огней, расстилавшихся на мили впереди них. Харбор-Бридж, освещенный цепочкой фонарей, отражался в черной воде залива, по краям бухты сияли окна зданий, выстроившихся вдоль линии берега. — Как в сказке, а мы здесь как будто в заколдованном замке — король и королева.
— Ты, дура малолетняя! —
Заморгав, Синди посмотрела вниз, куда он указывал, — и действительно, она стояла на самом краю обрыва, под ней была только непроглядная бездна мрака.
— Здесь, наверное, многие совершают самоубийства? — спросила она вдруг. В голосе еще не было испуга, он оставался спокойным и мечтательным.
Пальцы Стюарта впились в ее плечи, он притянул девушку к себе и, наклонив голову, с силой поцеловал в губы. Сначала эта атака застала ее врасплох, она некоторое время не могла пошевелиться, все ее существо пронизала небывалая, чрезмерная радость, и Синди поняла, что рухнет на землю, если Стюарт выпустит ее из своих объятий. Но когда он прижал ее к себе еще крепче, ей стало больно, губы онемели от грубых поцелуев, она запаниковала и начала вырываться.
Стюарт наконец почувствовал ее страх и внезапно разжал руки. Он окинул взглядом дрожащую фигурку, вздымающуюся от волнения грудь, услышал безмолвные захлебывающиеся всхлипы. Глаза ее, огромные и испуганные, горели на бледном лице лихорадочным огнем.
— Вы... вы все испортили. Все, все испортили, — наконец выговорила она прерывающимся шепотом, отвернулась от него и побрела к машине, одной рукой придерживая развевающиеся волосы, чтобы не падали на глаза, другой прижимая подол платья, рвущийся вверх на ветру.
— Что я испортил? Твои девические грезы про короля и королеву? — Он нагнал ее, развернул к себе лицом и увидел, как она вздрогнула и съежилась от его насмешливого, издевательского тона.
— Здесь... здесь было так красиво, как будто не на земле. А вы испортили всю эту красоту, все это неземное очарование. Теперь я буду ненавидеть это место. Слышите? Теперь мне здесь все будет ненавистно!
— Лучше послушай меня, ты, маленькая злюка! — Он схватил ее за плечи и начал трясти. — Теперь, значит, тебе здесь все ненавистно? Урок первый: ничем не могу помочь. Я не могу вернуть время назад и заставить тебя полюбить все это снова. Тебе придется с этим смириться. Поняла? И в будущем тебе придется таким же образом смириться со многими другими трудностями, которые судьба тебе непременно подкинет. Такова жизнь, и иначе ее не проживешь!
— Жить — значит делать что-то для других. А вы хоть раз в жизни дали кому-нибудь что-нибудь или вы только берете?
Глаза, злые и жестокие, насмешливо уставились на нее.
— Кто это говорит? Синди Тейлор, пуританка, философ и чертов божий ангел в одном лице!
Она вздрогнула всем телом, вдруг ощутив себя юной, беззащитной и совершенно беспомощной перед ним. Она смотрела ему в глаза, ее кожа горела под его пальцами, он крепко держал ее за запястья.
— Малышка, что ты можешь знать о жизни? Ты родилась в захолустном городке, где была всего одна лошадь, ты росла в холе и неге. Наконец ты вырвалась оттуда и оказалась в большом городе, где ритм жизни совсем другой и в большинстве случаев люди тоже другие. Ты не можешь продолжать жить здесь как деревенская мышка, со своими старомодными идеалами, Синди, девочка моя. — Теперь голос у него был уже не презрительный, а низкий и обольстительный. — Ты еще не жила, но я могу научить тебя жить. Вместе мы сможем достичь вершин счастья, и я обещаю, ты не будешь разочарована. — Он отпустил ее запястья и ласкал пальцами локти.