Осторожно, Синди!
Шрифт:
— Ты что, влюбился в эту безмозглую вертихвостку, в свою секретаршу?
Стюарт засмеялся, засовывая другую папку в ящик стола.
— Да ну, перестань, ты же меня знаешь!
— Да-а... — Пол недоверчиво окинул его взглядом. — Ну ладно, все равно я выиграл пари, так что ты мне должен одну охотничью вылазку, как обещал.
— Я же отказался от этого пари!
— Только потому, что понял — у тебя нет шансов его выиграть.
— Только потому, что понял — это был дурацкий, гнусный спор. Да, знаю, некрасиво брать свое слово назад,
— Хорошо, согласен, но ты, между делом, не забыл еще про голову оленя?
— Да черт с ней, с этой головой! Все равно мне этот трофей не принес бы удовлетворения, ведь знаю, что это ты его подстрелил, а не я. Но на этот раз я убью точно такого же оленя. — Стюарт вдруг усмехнулся и легонько ткнул приятеля кулаком в плечо. И сразу с него словно свалилась огромная тяжесть, он вдруг почувствовал себя легко и беззаботно. Зачем мучиться, бесконечно спрашивая себя: «А хорошо ли я поступаю?» Наверное, в глубине души он боялся узнать ответ.
Синди была удивлена и озадачена, но очень обрадовалась внезапной перемене в настроении Стюарта. В четверг утром он остановился перед ее столом и сказал, что, если она не против, он позвонит своей матери и скажет, что они вместе приедут к ней на все выходные. Его мать жила в предместье Окленда.
— Он хочет... что сделать? — не поверила Джо, когда Синди сказала ей об этом.
— Он хочет познакомить меня со своей матерью, мы едем к ней на все выходные, — терпеливо повторила Синди.
— Я даже не знала, что у него есть мать... то есть я имею в виду, что она жива.
— Я тоже не знала. Он случайно об этом проговорился, во время одного нашего довольно горячего спора и пообещал, что, когда мы вернемся в Окленд, познакомит меня с ней.
Джо молча смотрела на Синди. Она совсем не знала Стюарта с этой стороны, потому что раньше он никому не позволял заглядывать в свою личную жизнь. «Это просто невероятно», — думала Джо, вспоминая распутного холостяка, каким она когда-то его знала и в которого была так страстно и безнадежно влюблена. Он никогда не говорил о своем прошлом и ловко уводил разговор в сторону, когда об этом заходила речь.
— Ты не против, если я поеду? — спросила Синди.
— Я даже не знаю. Просто не знаю, что тебе сказать. — Джо села, устало откинув волосы со лба. — Может, он тебя дурачит?
— По-моему, нет. То есть я уверена, что нет. Джо, мне так хочется поехать!
— Я не могу тебе запретить, Синди.
— Я знаю, но мне будет гораздо спокойнее, если ты скажешь, что не против. Я знаю, вы с Китом не одобрили нашу поездку в Палмерстон, но видишь, ничего плохого не случилось, и не о чем было волноваться.
— Ну тогда что ж... — Джо развела руками. — Тогда мне больше нечего сказать, может, он действительно изменился. Хотя это кажется невероятным, во всяком случае, мне трудно в это поверить.
В
— Дорогая Джо, спасибо, большое спасибо! Теперь мне гораздо легче.
— Отчего вдруг такой восторг? Это ведь всего лишь поездка к матери Стюарта. Или ты влюбилась в него и рада провести с ним все выходные почти наедине?
Счастливая улыбка сразу исчезла с лица Синди.
— Ага, значит, я попала в точку? — тихо спросила Джо.
— Нет... нет, нет! Я его не люблю. Мне нельзя его любить — ведь это не принесет мне ничего, кроме страданий, ты сама мне говорила.
— Мало ли что я говорила, детка, боюсь, что это не помешает тебе в него влюбиться. Я тебя предупреждала и об этом, и очень недвусмысленно. Я говорила тебе — не обязательно учиться на своих ошибках, посмотри на мой пример и прислушайся к моему совету. А ты?
Синди отвернулась, сжав кулаки.
— Я этого не допущу! Ни за что! Иногда мне даже смотреть на него противно!
Джо вздохнула:
— Так оно всегда и бывает — все мы одинаковые, — когда дело касается Стюарта. Смотри не обожгись так же, как я и мои подруги по несчастью.
В субботу Стюарт приехал веселый и беззаботный, каким Синди никогда его еще не видела. Одетый в темные легкие брюки и красную рубашку с короткими рукавами, он сидел откинувшись на спинку сиденья и положив руки на руль.
Было восемь часов, утро выдалось солнечное и ясное, как летом. Свернув на загородное шоссе, Стюарт плавно увеличил скорость — машин было мало, дорога ровная, видимость отличная. Одну руку он держал на руле, а загорелый локоть другой высунул в окошко. Он включил радио и тихонько подпевал музыке, время от времени поглядывая на девушку с ленивой улыбкой.
У него был приятный голос, и пел он очень мило, лучи солнца уже начали пробираться в машину, падая ему на лицо, на голые мускулистые руки, и Синди невольно залюбовалась.
— У тебя хорошо получается, — похвалила она. — Расскажи мне про свою маму. Какая она?
Выражение его лица сразу изменилось — сделалось напряженным, на лбу появились знакомые морщинки.
— Сама скоро увидишь. Мы с ней не очень хорошо ладим, так что не жди, что на крыльцо выбежит счастливая старушка и со слезами на глазах бросится обнимать единственного сына, и не думай, что услышишь, как мы с ней щебечем, обмениваясь последними новостями и милыми домашними сплетнями. Ничего подобного не будет. Каждый раз, когда мы с ней встречаемся, а это бывает крайне редко, мы либо ругаемся не на жизнь, а на смерть, либо дуемся друг на друга и не разговариваем. Это я так — предупреждаю, чтобы ты не слишком испугалась, потому что ради тебя она не станет изображать из себя гостеприимную хозяйку.