Осторожно! Время!
Шрифт:
– Ну-у…слышал что-то когда-то!
– Эх, что с вами делает Время, то есть я, прости господи! Он слышал «что-то когда-то»!
В 1908 году у вас в Сибири в стратосфере рвануло так, что на огромной площади тайга выгорела, а еще на большей полегла в так называемые вывалки. А ведь я предупреждало!
– Кого ты предупреждало? О чем? – быстро спросил я в крайнем изумлении.
– Это был не метеорит, как у вас принято считать! Это был трансгалактический корабль, и отправлен он был с планеты очень похожей на вашу Землю, и, кстати, отправлен
А я предупреждало отправителей корабля о том, что проблема возникнет из-за противоположных линейных векторов времени у них и у вас, то есть на Земле. Дело в том, что я не могу предупреждать напрямую, это выше моих возможностей, я могу лишь косвенным образом подбрасывать гипотезы или подталкивать к иной точке зрения. В тех случаях, когда это меня задевает. Увы, у меня это далеко не всегда получается.
А с теми не получилось еще и потому, что, достигнув высокой степени развития своей цивилизации, они научились перемещаться во времени, то есть во мне, в будущее и прошлое, но не хотели верить, что это возможно только в их векторе времени. Поверили только после катастрофы! Ну что ж! Таков путь познания!
– Подожди, Время, подожди! Это что же получилось с этим кораблем? Попробую себе представить. Ага, ага! В момент вхождения корабля в наш вектор времени в следующее мгновение он оказался и в своем прошлом, и в нашем тоже, а следующие мгновения Времени разошлись в разные стороны, но корабль-то не может разойтись в разные стороны? Он не может поделиться как клетка! Так что ли?
– Да, суть ты уловил, примерно так!
– И корабль взорвался?
– Корабль прекратил существование и трансформировался в энергию, с земли это выглядело как взрыв. Но взрыв тоже протекает во времени, поэтому часть его энергии обрушилась на Землю, а часть ушла по противоположному вектору в космос.
– А люди были на корабле?
– Да, они погибли.
– Время, постой, постой! Вот сейчас ты же говоришь со мной напрямую, и я тебя слышу и понимаю. А почему ты не могло сказать тем напрямую?
– Я и говорило напрямую. Я сказало одному из них, причем одному из членов экипажа задолго до полета, сказало прямо, как тебе: – Фактор вашего линейного вектора времени – это фактор риска. И он меня услышал, но, вероятно, принял за глюк. Как и ты чуть было не принял меня за глюк.
К тому же я всего лишь Время, а не спаситель и не просветитель.
А в твоем случае, даже если бы я знало, почему с твоей подачи со мной случилась эта история Пи, объяснять тебе я бы не стало. Так что, думай, и помни: «Ищущий да обрящет».
Ну, ладно. Что-то заболталось я с тобой.
– Время, постой, постой…
– Да не могу я стоять, я всегда иду. Ну говори уж.
– Но ведь они – отправители – могли заглянуть в будущее …м… дальше момента достижения кораблем Земли, как бы за этот момент, и с позиций будущего оценить результат экспедиции.
– Ты хочешь сказать, что с позиций будущего
– Да.
– Нет, не могли. Не могли ни заглянуть, ни предвидеть. Потому что за моментом пересечения их линейного вектора времени с вашим это уже не их будущее и, значит, заглянуть туда они не могли.
Я тебе больше скажу: они несколько раз посылали к земле автоматические зонды и каждый раз с отрицательным результатом, и не могли взять в толк причину. Я тебе скажу: очень часто ошибки в восприятии времени – то есть меня – фатальны, как в этом случае. Помни об этом.
– Так это что получается? Они решили рискнуть?
– Да! Я уже говорило: таков путь познания!
– Скажи, Время, а много у тебя таких как я? Ну, с кем ты разговариваешь как со мной?
– Нет, таких относительно немного. А вообще, скажу тебе, я разговариваю со всеми, но только не как с тобой, а иными способами, иногда и через ваши сны, но в большинстве случаев меня не слышат. Просто не слышат. О, если бы ты знал, сколько раз и скольким я намекало, кричало и даже можно сказать стучало в бубен, пытаясь сказать: – Одумайся! Что ты делаешь? Но бесполезно!
– Прости меня, Время! А можешь привести пример какой-нибудь?
– Да, пожалуйста, вот из вашего ближайшего прошлого! Говорило я вашему президенту, не раз говорило, прямо говорило, что нельзя поддаваться и принять «чубайсовский» вариант приватизации, нельзя. И он меня слышал, но принимал за пьяные глюки.
– Извини, Время, но… э…
– Ты хочешь спросить: Время, какое тебе дело до этого Чубайса и вообще до нас? Дескать, тебе то что?
– Ну, да!
– Что, что? А то! Эта приватизация повернула для вас время вспять, и откинула вас назад. Вы как бы на время выпали из времени. И хотя я – Время – экстерриториально и интернационально, меня это почему-то задело. Ты понял?
– М…не знаю, но, кажется, понял. А скажи, мы еще…э… услышимся?
– Видно будет. Время покажет. А ты, Миша, думай, думай.
Я еще какое-то время сидел, крутя головой в разные стороны и надеясь на продолжение разговора, но вокруг воцарилась тишина.
Я посмотрел на часы – было полдвенадцатого ночи. Боже ты мой! Маше уже и звонить поздно! А она, наверное, мне звонила, хотя я ей говорил, что в нашем бункере связи нет. Неловко вышло. Ну, ладно, пора закругляться, метро ждать не будет!
Глава II. Я и Маша, и знакомство наше.
Скорым шагом, можно сказать джоггингом, я двигался к станции метро и по пути прикидывал: стоит ли мне при встрече с Машей рассказать о моем общении с Временем или нет. Сомнения базировались на том, что знакомы мы с Машей были всего месяца полтора – два и только-только перешли на «ты». То есть были уже не едва знакомы, но еще и далеки от состояния и понятия «хорошо знакомы» и, тем более, «близко знакомы».
Первый Миша вещал во мне: – Вот Маша послушает, послушает тебя, да и подумает: «А Миша-то с пришизью! И нужен ли Маше такой Миша?»