Осторожно! Время!
Шрифт:
Второй возражал и наставлял: – Не бойся! Маша учится в медицинском институте. Их там учат внимательно слушать пациента прежде чем ставить диагноз! А если даже и закрадутся подозрения о некоторой твоей «шизанутости», то ты их потом развеешь. Зато какая тема для общения! Это не просто ля-ля тру-ля-ля и о звездочках на небе! Это загадка, энигма эст, это эмоции, это интрига, это даз ист фантастиш, ей богу! К тому же, ты знаешь – все, гм, гении кто еле заметной, а кто и очевидной шизой всегда отличались от простых смертных.
И я решил: будь что будет, но Маше расскажу всё!
В метро я успел. Вагон метро был пустой. Я сел на лавку и вспомнил как мы познакомились с Машей. Знакомство наше случилось
– Да что вы, что вы! Это просто совпадение! Пока вы идете туда, куда и мне надо, – объяснил я.
– Допустим, – согласилась она, – а дальше вы куда пойдете отсюда?
– До перекрестка и налево, – смиренно ответил я, увидел удивление на милом лице девушки, понял, что и ей туда надо, и тут же услышал в голове голос первого Миши: «Ты же хочешь познакомиться с ней? Хочешь! Вот тебе и шикарный повод: предложи ей написать в ее телефоне адрес, куда она идет, и ты напиши в своем и сравните. Чем черт не шутит, когда ему хочется поиграть!»
И я это предложил, и она согласилась.
Видели бы вы ее лицо, когда она вслух прочитала в моем телефоне: – Улица Барышиха дом 35?
А я, сдерживая внутреннюю дрожь, заглянул в ее телефон, подбоченился и ответил: – Именно! Улица Барышиха дом 35! А что здесь такого? В этом доме живет мой друг, и я иду к нему. А раз нам по пути, то позвольте проводить вас. Между прочим, меня зовут Михаил, – по ходу представился я и поинтересовался ее именем. – Мария, – ответила она.
О чем мы говорили по пути, хоть убейте меня, я в деталях вспомнить не могу. Но я узнал, что Маша живет в этом доме по улице Барышиха 35 и учится на четвертом курсе мединститута.
Когда мы подошли к ее подъезду и встали друг против друга и совсем близко, я рассмотрел волнующие формы ее груди и по этой причине возникла некоторая заминка, но тут же в моей голове прозвучал голос Первого Миши: – Ну что уставился? Облизнись еще, идиот! Чего стоишь истуканом? Говори что-нибудь! – Тут же вмешался Второй и поправил: – Да не что-нибудь, а приглашай ее куда-нибудь и телефон, телефон постарайся узнать, охламон!
– И я выдавил из себя: – Может быть сходим в кино или куда-нибудь, когда у вас будет время? Если вы не возражаете, то дайте, пожалуйста, номер телефона!
Вот так мы тогда и познакомились.
Домой я попал около часа ночи и сразу завалился спать. И как когда-то в детстве я просил ночь, чтобы она подарила мне сон «про Буратину», так и сейчас я втайне лелеял надежду, что Время осчастливит меня интересным и полезным сновидением. Но тщетно, видимо, Времени было не до меня.
Утром, не откладывая дело в долгий ящик, я позвонил Марии. Время у нее нашлось, и к идее встречи она отнеслась благосклонно.
Мы встретились с Машей у метро Красная Пресня и решили погулять в парке. Однако московская погода распорядилась по – своему: сначала налетевшие низкие брюхатые тучи сожрали солнце, а потом полил августовский веселый, но уже прохладный дождь. Спрятаться от него мы решили в ресторанчике там же – на территории парка. Зарплата у меня не очень большая, но я недавно получил квартальную премию и потому был при кое каких деньгах:
А когда я дошел в своем повествовании до Тунгусского метеорита, Маша меня поразила. Она громко рассмеялась и сказала: – Ох, ты и фантазер, Миша! Тебе бы книжки писать! – И тут до меня дошло, что зародившаяся, было, у меня надежда, что Маша мне верит и понимает, – призрачна и химерична. А еще до меня дошло: если я сейчас начну настойчиво проповедовать, что всё сказанное мной не фантазия, а чистая правда, то во весь рост встанет образ «Миши-шизы». И я принял единственное, как мне кажется, правильное решение для такой ситуации: я тоже рассмеялся, затем вместе со стулом перешел на Машину сторону, сел рядом и, пока Маша соображала зачем всё это, я крепко обнял ее и решительно поцеловал. Это был наш первый поцелуй. Больше я от Маши уже не отсаживался, и мы весело чередовали красное вино с поцелуями и после очередного Маша вновь удивила меня. Она задумалась и после многозначительной паузы глубокомысленно спросила: – А что ты думаешь делать с Пи-эффектом?
Я глубоко вздохнул и тоже после паузы выдал: – Буду думать!
– Думай, – согласилась Маша, и в том, как она произнесла это слово я уловил сходство с интонацией Времени.
«Вот незадача! – подумал я, – в Пи-эффект Маша поверила, а диалог со Временем посчитала фантазией. Ну, что ж! Пусть будет так!»
Расставались мы в тот вечер долго: обнимались, целовались, а это «думай» всё время витало надо мной то в исполнении Времени, то в звучании Маши.
Думать я начал сразу после расставания, а осенило меня, когда я ехал домой в метро в состоянии, когда хочется обнять весь мир и даже перевернуть его. В вагоне было полно народу, но я не замечал ни толкотни, ни оттаптывания каким-то гамадрилом моей левой ноги, я вообще был не в метро, а парил в облаках на седьмом небе!
И вдруг после очередного немилосердного толчка в спину меня осенило! Осенило странным образом: я услышал где-то внутри себя голос Первого Миши, который сказал: – Пи – эффект проявился при определенных условиях! – И тут же голос Второго Миши заявил: – А ты попробуй поменять условия! Конкретно: направь пулю не против лучей лазера и генератора Строба, а по лучам!
Вот такая простенькая мысль осенила.
Ночью я не мог заснуть. Всё ломал голову, как мне скомпоновать оборудование, чтобы провести испытания в новых условиях. И придумал! К утру придумал!
Пропуск в лабораторию – бункер позволял мне еще несколько дней работать сверхурочно. Я очень надеялся, что других энтузиастов грызть гранит науки там не будет, и я за эти несколько дней успею провести свои опыты со стрельбой и испытать еще кое-что. А это «кое-что» – ого-го!
Дело в том, что я открыл совершенно новый, только тс-сс никому ни слова, способ получения сверхтяжелого водорода – трития – из тяжелого водорода – дейтерия – и, в свою очередь, способ получения дейтерия из обычного водорода. И достигается это запуском каталитического процесса, то есть применением изобретенного мной катализатора – комплексного соединения на основе рения и кобальта в сочетании 1 к 3, или 1 часть Re на 3 части Co.