Острая нить
Шрифт:
Узнав о моей беде, Света стала первой, кто познакомил меня с психотехниками нейролингвистического программирования — я по сию пору несказанно ей за это благодарна.
Вот так, подстраховавшись по методикам НЛП, я и ходила со Светланой в морг…
Не стану описывать виденного мною, скажу только, что врачей я с тех пор уважаю гораздо больше.
И от многих страшных зрелищ уже не потеряю сознания…
…Не упала я в обморок и теперь.
В кювете полулежал, прислонившись к задетой вскользь и погнувшейся от удара опоре ЛЭП, темно-зеленый «МАЗ».
Мы
Тентованный «МАЗ» смотрел кабиной в нашу сторону. Левые колеса его повисли в воздухе, задняя часть тента просела, лобовое стекло превратилось в россыпь осколков, стекло правой дверцы вылетело целиком — видимо, уже после столкновения — и осталось целехоньким.
И на это боковое стекло часто-часто капала кровь.
Левая дверца кабины открылась, и шофер, увидев нас, слабо позвал:
— Эй… Сашке помогите…
Алексей почти вынес водителя «МАЗа», а мы с Володей метнулись к другому боку машины.
Из лишенной стекла правой дверцы свешивалась залитая кровью голова.
Мы вытащили хрипло дышавшего человека и осторожно положили на траву. Лица не было видно — только ужасная кровавая маска с черным отверстием рта.
— Парень! Очнись! — позвал раненого Володя.
Тот не ответил.
— Сбегай лучше за аптечкой, — сказала я, беря окровавленную голову в свои руки, и тотчас услышала за спиной топот Володькиных ног, а еще через несколько мгновений — тревожный голос Алексея:
— Что с ним?
«Вот нашел врача!» — мысленно чертыхнулась я и шикнула на своего друга, а потом прикрыла глаза…
…Голова у него вроде цела… но откуда же кровит? А остальное? Смотри, смотри, Танька!
И я «смотрела». Голова — яркое пятно, грудь — тоже, а вот живот… темно. Рук и ног тоже почти «не видно».
Ладно, умирать в ближайшее время не собирается — и на том спасибо.
Я открыла глаза как раз вовремя — прибежал Володя с аптечкой. Заглянула… ну, кое-что.
Так… Бинт, перекись…
Я промыла несчастному Сашке лицо — ох, какая ссадина! — и забинтовала голову. В сознание он так и не пришел — может, и к лучшему.
Второй пострадавший, совсем еще мальчишка, сидел бледный, полуприкрыв глаза, и баюкал правую руку.
— Что с рукой? — спросила я.
— Болит очень… — тихо ответил он.
— Бедняга… Сейчас полечу, легче будет… Как тебя звать?
— Николай.
— Потерпи немного, Коленька… Закрой глаза… Сейчас, сейчас все пройдет.
Водитель «МАЗа» слабо кивнул, окончательно смежил веки, а я устроилась рядом. Стоило мне поднять кисти и повернуть ладони в его сторону, как я ощутила пульсацию над правой рукой, ближе к запястью — видимо, перелом.
— Ребята, — не отрывая глаз от Николая, сказала я, — поищите мне какую-нибудь дощечку, что ли… У него, похоже, перелом, надо шину наложить…
Мои парни зашуршали травой, кто-то полез в кабину «МАЗа».
Тем временем я стала размеренно водить кистями над больной рукой, словно рисуя в воздухе шалаш или вигвам. Постепенно
— Спасибо… Вы доктор?
— Почти… — Я продолжала свои манипуляции.
— Таня, — подбежал Алеша, — нашел я дощечку! Смотри: подойдет?
— Подойдет, — одобрила я, встряхнула кисти, сбрасывая энергетическую «грязь», и скомандовала: — Бери бинт, помогать будешь.
Вдвоем мы осторожно прибинтовали Колину руку к найденной Алексеем дощечке, и я медленно повела Николая в сторону нашей машины. Парни донесли Сашу и уложили в кабине на спальное место, потом мы кое-как втиснулись вчетвером на сиденье и поехали.
— Тут рядом городок, а там — больница, — сказал Владимир, внимательно и осторожно ведя машину. — Мигом доберемся.
— Болит рука? — спросила я Колю.
— Нет, спасибо, — благодарно улыбнулся он.
— Как это вас угораздило? — спросил Алексей.
— От встречного «КамАЗа» уворачивались, — ответил Николай. — Сначала «девятка» вишневая пролетела — моталась по всей дороге, мы ее едва не задели, — а сразу за нею этот самый «КамАЗ» промчался прямо по осевой да еще вилял туда-сюда. Сашка, — Николай кивком головы показал на лежавшего позади нас товарища, — задремал, вот и треснулся башкой, когда я от них вправо дернулся. Меня руль спас, только вот рука подвернулась неловко — прямо как током дернуло. Пока я с одной рукой из кабины выбирался, вы и подъехали…
— Номеров не запомнил? — спросил Алеша.
— Нет, — вздохнул Николай. — Я успел только подумать, что сейчас мы в кювет влетим… ну, мы и влетели.
— Вспомни, пожалуйста, как все было, — попросила я Колю, внимательно глядя парню прямо в глаза, и положила руку ему на висок. Он на секунду напрягся, но от моего прикосновения сразу обмяк. Я прикрыла глаза…
…и вокруг заклубился, закипел туман. Я «прошла» чуть дальше, туман рассеялся, в уши ворвался отчаянный вопль клаксона, а потом я «увидела» стремительно летящую прямо на меня машину и «затормозила» субъективное время. Та-ак… хорошо. Теперь кабина встречного грузовика еле ползет в мою сторону. Смотрим… нет, внутри ничего не разобрать. А номера? Черт, тоже не могу разглядеть, они где-то на периферии поля зрения моего Николая, а ведь я «гляжу» сейчас его глазами… Ну-ка, Танюша, напрягись, моя умница… Есть! Вот он, их номер: А375МО. Ну, теперь — осторожно «возвращаемся», чтобы не навредить Коле. Еще немного…
…и я открыла глаза уже в нашей кабине.
До ближайшего городка оказалось минут десять езды. Мы довольно быстро отыскали больницу и оставили пострадавших на попечение докторов.
Я сообщила своим мужикам о том, что «выудила» номер загнавшей Николая с Александром в кювет машины.
— Властям сообщим? — с сомнением произнес Алексей.
Я подумала немного и полезла в карман за тремя своими верными советчицами…
35, 21, 10.
«Вас ожидает недовольство».
Н-да. То есть «отблагодарят» нас как следует.