Остров Аграфены
Шрифт:
А на крыльце избы в тревожном ожидании сидела старуха, не замечая, что к подолу её выходной чёрной юбки прильнул длинный золотистый волос.
Дефиле над пропастью
Капитан госбезопасности Сёмин, неспеша прихлёбывая крепкий чай, внимательно перечитывал приказ № 00477 от 30 июля 1937 года, подписанный наркомом внутренних дел Ежовым. За свои двадцать лет службы Сёмин прекрасно усвоил, что распоряжения высшего начальства надо помнить назубок, особенно в последнее время, когда людей по разные стороны решётки порой отделяет лишь один шаг. Стоит чуть промедлить, не разглядеть вовремя
Размышления Сёмина прервал негромкий стук. Дежурный сержант, заглянув в приоткрытую дверь, произнёс извиняющимся голосом:
– Товарищ капитан, к вам посетитель просится…
– А ты что, Попов, не помнишь, что у меня перерыв?! – недовольно отреагировал Сёмин.
– Помню, товарищ капитан… Только он говорит, что иностранец… По одежде похож и вежливый… Киноаппарат при нём…
– Вежливый, говоришь, а стакан чая допить не даёт… Ладно уж, чёрт с ним, зови…
Сержант распахнул дверь, оглянулся в приёмную и сделал жест рукой, приглашая посетителя. В кабинет вошёл высокий молодой мужчина с пышной шевелюрой и коротко постриженной бородой. Одет он был в клетчатую куртку на меху с диковинной длинной молнией снизу доверху и в бриджи цвета хаки, заправленные в толстые полосатые гетры. Завершали экипировку ярко-жёлтые кожаные меховые ботинки и такая же шапка, которую посетитель держал в левой в руке.
– Рот фронт! – с радостной улыбкой произнёс иностранец, вскинув вверх правую руку со сжатым кулаком и приветствуя капитана, словно давнего друга и соратника.
– Здравствуйте, товарищ, – не в тон ему сдержанно ответил Сёмин, – проходите, присаживайтесь. Судя по всему, вы из Испании?
– Нет, из Франции, но в Испании тоже бывал.
– А русский язык где выучили?
– В Париже. Чтобы читать в оригинале труды Ленина и русскую классику. Знаете, Лев Толстой, Гоголь и Достоевский потрясли меня с ранних лет… И Владимир Ильич, конечно, с его теорией революции!.. Да, извините, я не представился!.. Андрэ Вели – художник-модельер…
– И по каким же делам вы пожаловали в наш модный салон? – мрачно сострил Сёмин. – Кто нас порекомендовал? Госпожа Шанель?
– О, великая госпожа Шанель, с которой я имею честь быть знакомым, пожелала мне удачи в этой поездке в Сибирь! И несравненная Эльза Скиапарелли тоже, – с улыбкой оценил шутку Вели. – Но рекомендацию к вам я получил от генерального комиссара товарища Ежова…
– Ежова?!. Самого Ежова?!. – поражённо переспросил Сёмин.
– Да, Николая Ивановича, – как можно обыденней подтвердил Вели. – Вот его письмо. – Расстегнув наполовину молнию и достав из внутреннего кармана куртки аккуратно сложенный лист бумаги, он протянул потрясённому капитану служебный бланк наркомата НКВД с несколькими строчками текста, скреплёнными узнаваемой подписью и печатью.
Сёмин быстро пробежал взглядом по листку, невольно повторяя вслух самое главное:
– Начальнику управления… …оказать максимальное содействие французскому коммунисту… большому другу…
«Судя по всему, – мелькнуло в голове капитана, – этот пёстрый попугай оказался непростой птицей, иначе бы сам Ежов бумагу не подписал. Интересно, почему он по своим делам в Академию наук не обратился?..»
Словно прочитав мысли Сёмина, француз произнёс:
– Я бы мог, конечно, попросить помощи учёных, которые у вас в России занимаются подобными вопросами, но у НКВД, на мой взгляд, гораздо больше возможностей, особенно по встречам с шаманами. Насколько я осведомлён, они находятся на учёте именно у вас…
– Вы хорошо осведомлены, – усмехнулся Сёмин, пристально глянув на француза. Помолчал и сменил тон на более доброжелательный: – Вот только шаманов у нас мало осталось. Перевелись в последние годы. Но если товарищ Ежов распорядился, – найдём… А вы что, товарищ Андрэ, с Николаем Ивановичем лично знакомы?..
– Не совсем, я обратился к нему с письмом от нашего генсека Мориса Тореза, с которым действительно хорошо знаком. Не так давно я написал портрет товарища Сталина для Мориса, и он в благодарность расположил ко мне Николая Ивановича. – Андрэ сунул руку в другой карман куртки и достал небольшой цветной рисунок советского вождя, вставленный в тонкую изящную рамку. – Вот, эскиз той самой работы… Всегда ношу с собой… – И протянул потрет Сёмину.
Капитан взял в руки рамку, посмотрел и согласно кивнул головой:
– Очень похож. Хорошо изобразили… Только вот скажите мне честно, товарищ Андрэ, зачем вам, большому художнику, известному модельеру нужны какие-то полудикие оленеводы и шаманы с их старым тряпьем и погремушками?! Это же всё прошлый век!..
– В том-то и вся ценность! – почти воскликнул Андрэ и принялся торопливо объяснять: – Они сохранили в своих обычаях и одежде то, что наш цивилизованный европейский мир давно утратил. Понимаете, все модели нынешних французских кутюрье похожи, как близнецы, а я могу привезти из вашей Сибири такие необыкновенные идеи и потрясающие кинокадры! Вы представляете, какой взрыв это произведёт на мировом подиуме! Какое это окажет…
– Хорошо-хорошо, – остановил восторженный поток Сёмин, – если вы и французская компартия считаете, что это так важно, а товарищ Ежов с вами согласен, мы поможем. Постараемся найти где-нибудь поближе и оленей, и шаманов… Как видите, за окном у нас уже октябрь, первый снег неделю назад выпал, и вам надо поторопиться, пока настоящие холода не прижали. А то и кинокамера ваша накроется, и плёнка от мороза в труху превратится. Случалось уже такое с иностранными гостями. Поэтому тянуть не будем, подходите завтра к десяти часам…
Когда наутро Андрэ, нагружённый кинокамерой со штативом и обвешанный со всех сторон мешками со снаряжением и припасами добрался от гостиницы до управления НКВД, у крыльца уже стояли три запряжённых верховых лошади, а в приёмной начальника его ждали два по-походному одетых милиционера в полушубках и валенках. Один из сопровождающих был русский, второй – азиат, похоже, тунгус или якут.
Сёмин, едва пожав руку французу, сразу перешел к делу:
– Повезло вам, товарищ Андрэ, мои ребята нашли в одном месте и оленей, и оленеводов, и шамана. Точнее, шаманку. Самую настоящую, говорят. И недалеко – всего километров тридцать пять от города… Сержанты Спасский и Слепцов сопроводят вас до стойбища, представят хозяевам и попросят показать и рассказать всё, что будет нужно. А ровно через неделю заберут обратно. Припасов ваших хватит, или подкинуть что-то из чекистского довольствия?