Остров Бешенного

Доценко Виктор Николаевич

– На все сто процентов согласен!
– произнес Савелий.

– А всю жизнь учить каких-нибудь оболтусов - не важно, в Гарварде, Оксфорде или МГУ - разве не тоска смертная? Или лечить больных? Или ловить преступников? Каждый день одно и то же, каждый день одно и то же, бр-р.
– Он даже передернул плечами.

– А где же выход?
– с любопытством спросил Савелий: такой поворот разговора начал его занимать.

– Выход?
– переспросил Широши.
– Выхода нет. Есть, наоборот, вход! Надо рискнуть и прожить несколько жизней, а еще лучше несколько

десятков жизней, ну как актеры на сцене.

– А почему вы не стали актером?
– не без иронии поинтересовался Савелий.

– А я был актером, и не один год, - вполне серьезно ответил Широши, говорили, неплохо получалось. Публика рукоплескала. Я мог бы стать мировой знаменитостью.

– А что помешало?

– Да мой собственный дурацкий характер. Я, поверьте, Савелий Кузьмич, человек непубличный. А актерская профессия при всей своей для меня притягательности требует постоянного присутствия на людях: интервью, фотографии, автографы, шум, гам, какие-то светские мероприятия, тусовки, - а я этого страсть как не люблю. Знаменитый актер лишен личной жизни и покоя. Кому-то это нравится, а для меня невыносимо. Кроме того, даже обожающая тебя публика не всегда способна оценить мощь твоего таланта.

– И поэтому вы забросили сцену? У вас, верно, отсутствует честолюбие? предположил Савелий.

– Совсем наоборот! Честолюбие - самый главный и страшный мой порок!

– И как же вы теперь ему служите?
– съехидничал Савелий.

Но Широши вполне серьезно и даже несколько торжественно объявил:

– Вот уже долгие годы я ставлю и играю свои собственные спектакли для эксклюзивной и тщательно подобранной публики, состоящей исключительно из... он сделал эффектную паузу, - меня самого! Самое разумное решение. А как вы думаете?

Савелий не знал, что ответить, и буркнул:

– Наверное...

– Нет, вы только представьте себе, Савелий Кузьмич, как прекрасно такое разнообразие: сегодня вы - крупный бизнесмен, владелец заводов, газет, пароходов, через несколько месяцев - доверенный советник какого-нибудь дикого арабского шейха, еще через полгода - знаменитый адвокат, выигрывающий три громких процесса, один за другим. А на следующий год вы - знаменитый врач, делающий несколько уникальных операций. А потом, для разрядки и снятия нервного стресса - средней руки чиновник в министерстве, беспрекословно выполняющий любые дурацкие указания начальства, понимая при этом, что менее чем за полчаса можете купить все это министерство с потрохами, но никогда этого не сделаете именно потому, что это так просто и примитивно. Вы представить себе не можете, какой выброс адреналина в кровь это дает и какой силы заряд энергии!

– Не представляю, - честно признался Савелий.

– Последний раз я так развлекался в России. Бедная страна! Ведь в ней люди, пожалуй, никогда не жили нормально и с удовольствием. Начальники меня ценили - я всегда вовремя приходил на службу и не отказывался ни от каких поручений.

– Ну, каждый развлекается, как умеет, - беззлобно заметил Савелий.

Он все никак не мог взять в толк, зачем Широши все это ему рассказывает.

Бешеный пытался уловить в болтовне Широши какой-то смысл и нечто полезное для себя, но это пока получалось плохо.

– Вот так легла моя карта: мне суждено быть одновременно режиссером, актером и зрителем, как некоторым - Судьей и Палачом, - при этих словах Широши внимательно посмотрел на Савелия, который сделал вид, что не понял его намека.
– Но роли Судьи и Палача хлопотны и утомительны. Судить людей тошно, а убивать противно. Я не люблю убивать.

– А Рауль?
– с неприкрытой злостью спросил Савелий.

– Его смерть целиком на моей совести, признаю.
– Широши заметно помрачнел.
– Вся беда в том, что Фридрих - законченный сексуальный маньяк.

Широши сказал об этом так просто, как если бы назвал кого-то горьким пьяницей.

– Работник он первоклассный, но, когда у него долго нет женщин, становится практически неуправляемым и просто звереет, и скорее всего бедняга Рауль попал под горячую руку...

– Теперь-то он отзверелся, - злорадно усмехнулся Савелий.

– Вы думаете?
– спросил Широши.
– Нет, голубчик, вы здорово ошиблись.
– Он вдруг громко и весело рассмеялся.
– Ха-ха-ха! Думали, что гоняетесь за Фридрихом, а на самом деле гонялись за его двоюродным братом Манфредом. Фридрих в это время с девушками оттягивался...

– Так я что, убил не того, кто измывался над Раулем?
– растерянно спросил Савелий.

– А вот это, дорогой мой Савелий Кузьмич, я и не скажу: пусть вас совесть немного помучит... В том, что погиб Рауль, я виноват, не проконтролировал братьев, но ведь времени было в обрез, поскольку вы, Савелий Кузьмич, постоянно мне дорогу норовили перебежать. Так что и вы, любезный, за гибель Рауля в ответе. Послушались бы меня, и тогда Рауль скорее всего остался бы в живых.

Савелий и сам понимал, что сыграл в судьбе Рауля не самую положительную роль, и ему было горько.

– Мне искренне жаль Рауля, но таковы неизбежные издержки творческого процесса. Представьте себе, осенняя лесная дорога, проливной дождь, размытые колеи. Шестерка лошадей с трудом тащит тяжелую карету, которую сопровождает с десяток всадников в черных полумасках. Окна кареты зашторены, но мы знаем, что там, в дорогом камзоле и низко надвинутой на глаза шляпе, сидит человек с бледным лицом. Он то ли пленник, то ли очень знатное лицо, путешествующее инкогнито. Вдруг из кустов звучат выстрелы, выскакивают разбойники. Лошади храпят, пытаются встать на дыбы, закусывают удила и рвут упряжь.

– Очень красочно, но не понимаю...

– А вы послушайте дальше, Савелий Кузьмич. Через минуту все кончено. Заветный ларец, которым так дорожил наш путешественник, стал добычей нападавших. А вот еще. Вы охотитесь на тигров, как и положено, верхом на слоне. Сами понимаете, дело происходит в Индии. Но ваш смирный и дрессированный слон отравлен заговорщиками и вдруг падает среди тропического леса, а ему на спину, рядом с вами, прыгает голодный тигр.

– Вам бы сценарии писать, - заметил Савелий.