Остров чародеев 2
Шрифт:
Вслед за тем они прошествовали дальше, оказавшись там, где до сих пор не побывал ни один из его сокурсников. Громадный письменный стол посреди, покрытый черным сукном, и весь заваленный манускриптами, исписанными листами пожелтевшей бумаги, огрызками карандашей и перьев, самыми разнообразными безделушками непонятного предназначения. На полу пушистый ковер, приглушающий шаги. Вдоль обеих стен – шкафы, заставленные книгами, от одного названия которых добропорядочному обывателю стало бы не по себе: «Истоки чернокнижия», «Изначальная Книга Мёртвых», четырехтомник «Демонологии», «Хроники
– А теперь расскажи, что произошло между вами, да не вздумай врать!
Денис вкратце поведал о причинах вражды, сведя их к стычке во время путешествия к кораблю Карриго, и особо подчеркнув, что их группа преследовала исключительно исследовательские цели. Про тайну тринадцатой комнаты и случившееся во время последнего похода в цоколь благоразумно умолчал, дабы не подставлять друзей, поскольку, как полагал, ему самому уже вряд ли повредит что-либо. Однако Саграно и так слушал вполуха, гораздо больший интерес проявив к финальной части поединка.
– Что за заклинание ты применил?
– Я… не знаю точно, Великий Мастер, - прошептал Денис пересохшими от волнения губами.
Тот изумлённо вскинул брови.
– Вот как? Разве можно вообще произносить заклятие, когда не имеешь представления, для чего оно предназначено? А если относится к чернокнижию?
– Оно было написано на полях в учебнике по Красной магии 1967-го года издания…
– Очень интересно. И где теперь тот учебник?
– В моей комнате, на полке, вместе с другими книгами.
– Сейчас посмотрим. Изабелла!
Манекен внезапно ожил, превратившись в хорошенькую девушку лет шестнадцати-семнадцати, одетую в длиннополое розовое платье с белыми кружевами и оторочками. Ещё один магический элементаль, причем очень искусно сделанный – и не отличишь от обычного человека. Похоже, мэтру тоже не всё человеческое чуждо, подумал Денис, и тут же выругал себя за подобные мысли, вспомнив, что дону Фердинанду-Энрике ничего не стоит их прочесть.
– Изабелла, ты слышала, о чём шла речь?
– Да, мой сеньор, - её голос напоминал перезвон серебряных колокольчиков.
– Отправляйся в комнату №16 и принеси оттуда учебник Ларенгини и Абд-аль-Куллима по магии Стихий.
Элементаль сделала изящный реверанс и растаяла в воздухе. Впрочем, какую-то секунду спустя материализовалась на том же самом месте, но уже с книгой в руках. Опасения, что она принесет его собственный учебник, где, естественно, не было никаких «записок на манжетах», рассеялись, едва он увидел потемневшую обложку.
Забрав книгу и превратив
– Оно?
– Да.
Дон Фердинанд-Энрике пристальным тяжелым взором впился в Дениса.
– Так вот, настоятельно советую тебе забыть его и никогда больше не вспоминать. Приятелям своим скажешь - воспользовался Магическим Кулаком или Плетью Духа. Или чем-нибудь аналогичным, но чтобы выглядело правдоподобно. А букварь по Стихиям тебе придется взять новый, этот ты не увидишь больше.
Злополучный учебник, вначале брошенный истлевать в шкафу навеки заколоченной комнаты, теперь превратился в горстку пепла, которую Великий Мастер стряхнул на ковер.
– Корабль ваш, раз уж Ларонциус обещал, в ближайшее время, так и быть, поднимем на поверхность. Но чтобы больше никаких авантюр до конца сессии! Так и передай однокурсникам. Не хотелось бы слишком уменьшать численность студенческой массы на первом году обучения. А теперь отправляйся к себе. Какое наказание тебя ожидает, узнаешь из приказа. Не волнуйся: он появится на доске объявлений ещё до того, как закатится Солнце.
И Денис обнаружил себя стоящим перед дверью собственной комнаты. Какое счастье, коридор пуст. В его душевном состоянии не хотелось видеть кого-либо, нуждаясь лишь в одном – тишине и покое.
Точно так же, как тогда, после жестокого разочарования в первой любви.
А когда немного придёт в себя, потихоньку соберёт вещи.
Тем временем двумя этажами выше всё так же продолжавший хмуриться Великий Мастер Духа снял с полки потрепанную книжицу на древнегреческом: «Откровения и поучения Пророка Персидского Иллшууста, записанные его учеником Менефаном Элевсинским в восемнадцатый год правления Артахшатры Третьего» и, открыв на заложенной странице, внимательно прочитал отрывок, хотя и так знал его практически наизусть:
«…за восходом следует закат, за которым начнется новый восход.
Так же и за летом приходит зима, чтобы потом снова наступило лето.
Столетия сменяют друг друга, храня заведенный порядок, и нет ничего нового под куполом небес…
…Меня, Иллшууста, почитают величайшим мудрецом, сравнивая с героями легенд, но кто я есть? Песчинка на берегу Великого Океана, знающая не более, чем ползущая в пыли букашка…
…Велика власть царей, в их воле любого из нас сделать счастливейшим из смертных или ввергнуть в пучину жестоких страданий, и даже предать мучительной смерти.
Но кому из них удалось прибавить себе жизни хоть один лишний день сверх отмеренного свыше?…
…Могуча и прославленна держава персидская, и нет никого сильнее её в подлунном мире.
Но истинно говорю тебе – едва лишь десять раз расцветут по весне тюльпаны, как суждено ей навечно уйти в царство теней…