Остров дьявола
Шрифт:
Из аэропорта Шереметьево Слугарев вылетел вечером. В низком сером небе с севера на юг стремительно неслись рваные облака, на бегу рассеивая по Подмосковью остатки снега. Чувствовался небольшой морозец, и комитетский шофер, доставивший Слугарева в аэропорт, заметил:
– Напрасно, Иван Николаевич, плащ не взяли. В одном костюмчике как бы не было пронзительно.
Слугарев улыбнулся неуместно ввернутому "пронзительно", подумал: а может, он и прав, но промолчал. В самолете и в самом деле было "пронзительно". Но когда в Гаване он вышел на летное поде и в лицо его ударила
– Нет-нет, Энрико, благодарю.
Он поставил чемодан на заднее сидение "Волги", сам сед рядом с Фоэнтосом, который уже успел осведомиться и какая в Москве погода, и как прошел полет, и сообщить, что недавно прошел дождь и поэтому холодно.
– Холодно?
– изумленно посмотрел на него Слугарев, так что густые брови его выгнулись в дуги и взметнулись вверх. Он вспомнил: бортпроводница перед посадкой объявила, что в Гаване плюс 24 градуса.
– Это вы считаете холодно? А мне показалось, что я прилетел в Сочи в июльскую ночь.
Энрико весело улыбнулся и, навалившись на баранку, спросил:
– Поехали?
– Когда машина тронулась, он сказал: - Мы для вас приготовили место в гостинице "Националь". Вы ведь впервые на Кубе?
– Да, Энрико, впервые, - тихим голосом ответил Слугарев. Мысли его были заняты другим: ехал он сюда не праздным туристом. Это был деловой рабочий визит к своим кубинским коллегам. И он спросил:
– Как эпидемия свиней?
– В основном локализовали. Осталось несколько очагов.
– Что-нибудь известно об источнике?
– Определенно американского происхождения. Предполагаем, что лаборатория Дикса.
Машина плавно мчалась по влажному шоссе, в салон врывались освежающие струи воздуха. Дышалось легко и приятно. Слугарев пытался разглядеть окрестный пейзаж, но мешала ночь. "Предполагаете или располагаете достоверной информацией?" - мысленно спросил Слугарев, но смолчал. Он еще не освободился от того специфического состояния, которое испытывает воздушный пассажир дальнего следования, - свинцовая тяжесть в голове, давящий монотонный шум в ушах, ватная расслабленность тела. В то же время он ощущал прилив нового, еще неведомого, тот восторг ожидания, когда попадаешь в совершенно новый мир, в данном случае - в западное полушарие.
– У нас на Кубе гостит прогрессивный ближневосточный журналист. Ой прибыл с женой, тоже журналисткой. Она колумбийка, он по происхождению француз. Так вот он интересуется Диксом, - продолжал Энрико.
– Вот как?
– вдруг оживился Слугарев.
– Зачем же ему понадобился Отто Дикс?
– Видите ли, этот журналист написал несколько антивоенных репортажей и книг. Он побывал во многих
– Странно: "знает", "не знает". Все это очень загадочно и любопытно, - раздумчиво произнес Слугарев.
– Зачем ему Дикс?
– Он хочет разоблачить в прессе прошлое этого фашиста и его настоящее, работу на Пентагон.
– И что ж, вы сообщили ему место расположения Острова? В тоне Слугарева звучали нотки недоверия к журналисту.
– В общих чертах.
– Мм-да, все это очень интересно, - после долгой паузы, произнес Слугарев.
– Говорите, партизанил в Польше? А как фамилия журналиста?
– Дюпон, - не очень уверенно ответил Энрико.
– Однофамилец американского миллиардера?
– Похоже. Почти.
– Что похоже?
– Фамилия. Вроде Дюпон. У нас на курорте Варадера есть бывшая вилла американского Дюпона. Потому я и запомнил, по аналогии. Но это не точно.
– Постой, постой, - быстро проговорил Слугарев, что-то соображая.
– А может Дюкан? Эдмон Дюкан?..
– Точно!
– воскликнул Энрико.
– Эдмон Дюкан. Слугарев от неожиданности всем корпусом откинулся на спинку сидения, запрокинул голову, закрыл глаза.
– Эдмон, - произнес вполголоса с душевным волнением и теплотой.
– Значит, жив. Милый, неугомонный Эдмон. Все-таки набрел на след Хасселя-Дикса.
Удивленный таким неожиданным поведением Слугарева, Энрико сбавил скорость:
– Вы его знаете?
Не меняя позы и не открывая глаз, Слугарев кивнул. Затем минуту погодя спросил:
– Он где остановился?
– В "Абана Либре". Эта наша центральная гостиница, самое высокое здание в Гаване. Но сейчас его нет в столице: вместе с сеньорой он улетел на остров Хувентуд на два дня. Завтра должен вернуться.
Помолчали. Впереди заискрились огни Гаваны. Энрико искоса посматривал на Слугарева. Тактичность не позволяла ему быть навязчивым, и он деликатно сдерживал свое любопытство и не задавал вопросов, касающихся Эдмона Дюкана. Слугарев разгадал его мысли и спросил:
– Сеньора Элеонора с ним? Так имя мадам Дюкан?
– Сеньора Алисия, - поправил Энрико и для пущей убедительности добавил: - Его супругу зовут Алисией, я это хорошо помню, так по документам. Она колумбийка. Есть сомнения?
– стремительно спросил Энрико, не поворачивая головы.
– Есть, Энрико, - Слугарев вздохнул.
– Супругу Эдмона звали Элеонорой.
– Вы ее знаете?
– По рассказам Эдмона. С ней я не встречался. А с Эдмоном… - Слугарев снова вздохнул.
– С Эдмоном Дюканом мы прошли сквозь огонь партизанской войны с фашистами. Это было в Польше, Энрико, в годы гитлеровского нашествия. Элеонора была американкой, а не колумбийкой.
Когда подъезжали к гостинице, Энрико спросил:
– Вы с ним будете встречаться? С Дюканом?
– Непременно, - твердо, как уже решенное, ответил Слугарев. Только имейте в виду и товарищей предупредите: я для Дюкана представитель торговой фирмы.