Остров Эллис
Шрифт:
— Возможно, — чуть резко ответила она. — Вы наводили обо мне справки?
— Ван сказала мне, что это вы предложили назвать скульптуру «Мейерлинг». Всемирно-известная история убийцы и самоубийцы весьма необычна, чтобы окрестить ею скульптуру.
Он заглянул еще в записную книжку.
— У вас небольшой верный фонд, но при этом вы взяли значительную сумму в семьсот тысяч долларов в Чейз-банке. И вы должны Федеральному правительству две тысячи четыреста двенадцать долларов с процентами.
Она превратилась в лед.
— Вы все-таки все разузналиобо
Фиппс положил записную книжку в карман.
— Я куплю все предметы так называемого «искусства» в этой галерее за пятнадцать тысяч долларов, — сказал он, — при условии, что вы согласитесь никогда больше не видеться с моей дочерью.
Теперь он взглянул на нее, и Уна воочию увидела то, о чем она читала в социалистических газетах: когда элегантного сенатора Огдена растревожат, в нем просыпаются инстинкты тигра-убийцы.
— Мой дорогой сенатор, — ответила Уна. — Какое роскошное и какое банальное предложение! Не могли бы вы придумать что-нибудь более оригинальное, чем попытаться откупиться от меня? Однако, следует учиться иметь дело с ужасающе неоригинально мыслящими политиками. Вы представляете в этой стране все то, что вызывает у меня отвращение.Если вы полагаете, что со мной можно играть в такие игры, что меня можно запугать, то вы глубоко заблуждаетесь. Мы с Ванессой разделяем любовь, характер которой вне пределов вашего мещанского понимания. И поэтому мне доставляет огромное удовольствие сказать вам: заберите свои пятнадцать тысяч долларов и засуньте их, мой милый, в свою поганую капиталистическую задницу!
Фиппс, не дрогнув ни одним мускулом лица, подошел к ней вплотную.
— Если вы гоняетесь за деньгами Ван, — произнес он спокойно, — мне кажется, вам следует знать, что явсе держу под контролем, и я полон решимости лишить ее всего, до последнего цента, если она будет продолжать видеться с вами. Примите это к сведению. Более того, если вы не прекратите встречи с Ван в течение трех дней, я обращусь к главе одной из мещанских организаций под названием Департамент государственных сборов с просьбой закрыть вашу галерею за неуплату налогов и конфисковать весь этот хлам, который вы именуете «искусством». И еще могу добавить, вы представляете в этой стране все то, что ненавижу я!
Надвинув на голову котелок, он вышел из галереи.
Ванесса, узнав об этом, пришла в ужас.
Когда Уна позвонила и рассказала ей об ультиматуме Фиппса, сразу же после того, как он покинул галерею, Ванесса прямо у телефона разразилась слезами.
— Он догадался, — рыдала она. — Я знала,что он догадается… О, Господи! Что же нам теперьделать?
— Мы поедем ко мне в Провинстаун и там все обдумаем, — сказала твердо Уна.
— Да, что тут обдумывать? Я люблюего! Я не хочу, чтобы он возненавидел меня…
— Ты не любишь меня?
— Люблю. Но это совсем другое.
— Другое? — взорвалась Уна, теряя привычный контроль над собой. — Не собираешься же ты позволить этому человеку диктовать
— Не пугай меня, Уна.
— Это твой отец запугивает меня,но у меня хватит мужества противостоять ему! При всех твоих рассуждениях о социализме, когда дело доходит до каких-то конкретных изменений на жизненном пути, ты боишься рискнуть лишиться наследства! Разве нет? Зачем же мне рисковать потерять свою галерею из-за кого-то, подобного тебе, не имеющего смелости посмотреть правде в глаза и понять, кто же она такая? До свидания!
И она бросила трубку.
Закурив сигарету, она стала ждать. Как она и предполагала, через четыре минуты зазвонил телефон. Она сняла трубку.
— Да?
Это была Ванесса в совершенно подавленном состоянии.
— Уна, прости меня, — рыдала она. — Боже мой, я совершенно не знаю, что делать.
— Все очень просто, дорогая. Либо ты остаешься при всем том, что у тебя есть: замужем за человеком, которого ты не выносишь; остаешься Мисс Единственная Прямая Наследница Богатого Состоянияна всю оставшуюся жизнь, поклоняясь своему папочке и всему тому репрессивному аппарату, за который он стоит горой. Или ты едешь со мной в Провинстаун, посвящаешь себя своему искусству и своему таланту и ведешь тот образ жизни, который нравится тебе, то есть, становишься зрелой взрослой личностью. Твой отец просто-напросто блефует.
— Ты так думаешь?
— Разумеется.
— У меня нет такой уверенности…
— Ох, Ванесса, да стань же ты, наконец, взрослой. Если ты хочешь быть со мной, встретимся сегодня в три часа на вокзале Пенсильвания и мы сможем попасть на бостонский поезд. Если же ты не хочешь быть со мной, тогда не стоит беспокоиться. Я считала,что между нами было что-то прекрасное, но теперь я в этом не очень уверена.
— Уна, это прекрасно!Я люблю тебя, и ты это знаешь. Но ты заставляешь меня принять ужасное решение.
— Все, что чего-нибудь в жизни стоит, требует того, чтобы на что-то решиться. В три часа на вокзале Пенн. Мне надо собрать вещи. И Ван…
— Да?
— Если ты не придешь, твоя дружба навсегда останется для меня самой дорогой. Навсегда.
Она повесила трубку и погасила сигарету. Она почти была уверена, что Ван приедет.
— Как это сюда попало? — спросила Ванесса, вытаскивая пистолет 22 калибра из одного из кухонных ящиков.
Уна, которая в этот момент ставила чайник, посмотрела на пистолет.
— Он принадлежит мистеру Эвенсу, у которого я снимаю этот коттедж. Он в некотором роде фанатик и убежден, что немцы собираются завоевывать Соединенные Штаты, приплыв сюда на подводных лодках. Как он говорил мне, он собирается встретить их и перестрелять.
— Какая дикость!
Ванесса снова положила револьвер в ящик и продолжила обследование маленького домика, расположенного в одном квартале от пляжа Провинстауна.